На перекрёстке ностальгий. Избранное. Борис Хайкин
места.
Воронка привыкла к солёному плену.
Содом и Гоморра в руинах на дне.
А пьяным от счастья «беда – по колено»
На самой опасной её глубине.
Телемост с Богом
Мне не понять, где истина, где деза.
На Интернете скрашиваю дни.
И ты, Всевышний, не сочти за дерзость —
На чашку сайта все же загляни.
Заблудшего, понять меня попробуй,
Что жег мосты, страдая и любя.
Прости за поэтические тропы,
Что часто уводили от Тебя.
Разменивал себя в житейской гуще.
Все мысли занимала суета.
По сути, был я мышкою ведущей,
Смущающей ведомого кота.
Вкусил немало патоки и соли,
Не раз за вожаком лукавым шел,
Заботой невостребованной болен
И вирусом неверья заражен.
Обидно быть незрячим до могилы.
Я средь иных, витийствующих сплошь,
Хочу собрать растраченные силы,
Открыть глаза на истину и ложь.
Прошу не отказать мне в просьбе скромной.
«Вишу» я на приеме много дней.
Надеюсь, есть мой адрес электронный
В небесной канцелярии Твоей!
Чужая свадьба
Над Святою землей небеса разрешаются ливнями.
И, промокнув до нитки, принять их приходится мне.
Под еврейской хупой сочетаются пальмы счастливые.
Как невольный свидетель, смотрю я на них в стороне.
На Земле праотцев с давних пор говорят не по-нашему.
Седина облаков обустроилась над головой.
В золотой листопад я по вороху листьев расхаживал,
Но в букетах цветов я не видел отрады живой.
Это кто-то другой, молодой, на моей фотографии.
Там пустынный Чак-Пак, здесь лютует Хамсин до утра.
Но об этом пятне на ветровке моей биографии
На Земле праотцев я успел позабыть не вчера.
Кошкин дом
Обживаясь в стране понемножку,
Я на землю сошел с этажей.
И завел себе дикую кошку,
Чтобы в доме ловила мышей.
Принимая, как должное, милость,
Все сметает она со стола.
Нагуляла жирок, обленилась.
И, в придачу, котят принесла.
Был мне промысел Божий неведом.
И теперь, покоряясь судьбе,
Вдоволь потчую кошку обедом,
Оставляя объедки себе.
Кошка дикая лижет мне руки.
Не видать ни мышей, ни крысят.
Даром что ли коты всей округи
Под окошком моим голосят?!
Следы на песке
Я на Земле Обетованной,
Где от кибуца до воды
Сам страж пустынь – песок барханный,
Как лис, запутывал следы.
И, словно повесть жизни краткой,
Взахлеб листая суть страниц,
Читать пытаюсь отпечатки
Млекопитающих и птиц.
Мои следы, я знаю точно,
Вода соленая