Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава. Сергей Цветков
взять которые возможно лишь при помощи военной хитрости, дипломатические посольства к русам с целью заключения династических браков. Очевидно, что в первом случае речь идет о восточнославянских лесовиках днепровского правобережья, во втором – о крымских готах, чьи процветающие колонии просуществовали в Тавриде до XVI в. Таврические и киевские русы в IX–X вв. должны были, конечно, не раз сталкиваться с ними – на поле экономической конкуренции и на поле брани.
Дружинные сказания о войнах с крымскими готами бытовали в Киеве долгое время и были известны русским книжникам XII в. Но время взяло свое – двойственное значение термина «древляне» было прочно забыто, благодаря чему история покорения черноморских «древлян»/тервингов была перенесена на историю древлян днепровских, более близких и знакомых «кыянам» Несторовой эпохи.
Поход на крымских готов
Итак, ожесточенные войны середины X в. киевских русов с «древлянами» происходили не на правом берегу Днепра, а на крымском побережье.
Повесть временных лет помещает рассказ о войнах Игоря с угличами и «древлянами» под 912–915 гг. Новгородская I летопись относит падение осажденного Пересечена к 940 г.: «В се лето яшася уличи по дань Игорю, и Пересечен взят бысть». Обе датировки сомнительны. Первая выносит события за хронологические рамки реальной жизни Игоря; вторая не оставляет ему времени совершить поход на «древлян»/готов (напасть на крымских готов киевские русы могли, конечно, только после того, как закончили покорение угличей в низовьях Днепра), так как в следующем году он уже участвует в набеге на Константинополь. Скорее всего, угличская и «древлянская» войны состоялись в 30-х гг. X в., причем последняя закончилась не позднее 938 г., ибо, по сообщению Кембриджского документа, в следующем году в Крыму началась новая военная операция русов, не связанная с именами Игоря и Свенгельда.
О войне с «древлянами»/готами летопись сообщает весьма кратко: «Иде Игорь на древляны, и победи их, и возложи на них дань…» Впрочем, далее выясняется, что истинным победителем «древлян» был все тот же Свенгельд, который и в этом случае присвоил себе «дань деревьскую»[79]. Алчность воеводы вызвала возмущение при киевском дворе: «…и реша дружина Игореви: „се дал еси единому мужу много“».
Территорию Северного Причерноморья, на которую к началу 940-х гг. распространилась власть киевского князя, договор Игоря с греками 944 г. определяет как «устье Днепра» и области, пограничные с «Корсунской страной», иначе говоря, какую-то часть «Климатов» горного Крыма – «Дерева» с обитавшими там готами[80] (готские колонии, в частности, существовали в устье Днепра, на полуострове Тендра[81]).
Печенеги
Утвердившись в Нижнем Поднепровье и Северном Причерноморье, киевские русы приобрели новых соседей – печенегов. По-тюркски имя этого народа звучало как беченек; византийцы называли их пацинаки/пачинакиты, арабы –
«Имаша по черне куне», – говорит Повесть временных лет. Согласно А. Л. Никитину, «термин „черная куна"… означает не „шкурку куницы", как по обычаю полагают, а именно „двойную дань"…». Вне летописного текста термин этот встречается только в новгородских документах XV в., где он «является синонимом понятия „черный бор", обозначая экстремальный, целевой побор с тяглового населения определенной территории»
По мнению А. Л. Никитина, «на протяжении X в. „русь" контролировала в Причерноморье по меньшей мере два ключевых региона – Поднепровье с обитающими там славянскими племенами, и два района Крымского полуострова – Тарханкут, обращенный к устью Днепра идеальной гаванью нынешнего пос. Черноморский (быв. Акмечеть), получивший в последующее время название „Варанголимен", и берега Боспора Киммерийского, по которому проходил торговый путь в Хазарию, Булгар, Итиль и далее, к берегам Каспия и на мусульманский Восток»
См.: