Бульварный роман. Исповедь алкоголика (сборник). Вячеслав Ладогин

      И родов не прервешь при всем старанье,

      И продолжать не слишком ли: все вновь

      «Поплачь», – шепчу себе, а с тем рыданьем

      Вдруг слезно выливаю лимфу, кровь.

      Куда ведет людей роман недальний!..

      Расплата некрасива за любовь.

      Пусть выдует мне Пушкин гроб хрустальный!..

      Разбит гроб серых трелью соловьев,

      Вновь Елисея бравая рука!..

      Но почему я скалы, облака,

      Луну рожаю! Смерть зову: Родная!

      Отремонтируй гроб. Дай, ледяная,

      Коснусь руки – чтоб боль ушла моя.

      Ты врал мне, дрянь, что можешь все, творя.

      Ты врал мне, дрянь, что можешь все, творя,

      И так ты воплотил ума созданья.

      Ведь на детишек выдано страданье,

      Понятно, им-то надо бытия,

      Ну а при чем твои воспоминанья,

      Которые вылазят из меня,

      На два куска чуть не разъединя?

      (Но как подонком гадко скрыта тайна!)

      Мне б знать, с чего тебя ко мне влечет…

      Вовсю награждено мне ожиданье:

      «Ваш нежный рот – сплошное целованье».

      На что теперь сдался ваш нежный рот!

      Чего оно дало? Вагон страданий?

      Ты гаже сам твоих дурных мечтаний.

      Ты гаже сам твоих дурных мечтаний!

      В тюрьму б тебя тогда, обманщик злой,

      Когда меня напичкал ты красой

      Какой-то там «гормонии». Крылами

      Пускай оно махает над тобой,

      Живи с ним сам: с восторгом и слезами,

      А мне не суй в мой нос. Пшел вон с мольбой,

      Сам жуй, один, «соленой влаги пламя».

      Не быть тебе, дурак, моей судьбой,

      Простись со мной рожденными полями,

      Горами всякими и небесами.

      Не покажу тебе детей. Не пой!

      Прими за всё проклятия чуму:

      Будь импотент. Сокройся, хер, – в дыму!

      Будь импотент. Сокройся, хрен, – в дыму!

      Так свечка жадно мотылька сжигает.

      Круг равнодушных звезд с высот мигает

      На горсть золы, что нынче дом ему.

      Свеча золы горушку озаряет.

      Меня наполнил нищий, как суму.

      Все сделал, так пускай он умирает.

      Понюхав кукиш, понял, почему

      Печально крылышек в стенах круженье,

      Когда не свет – лишь свечки блеск и мрак.

      Кто от свечи захочет постиженья,

      Тот света уж не взвидит… Но никак

      Не успокоюсь… Слезы – вы к чему?

      Не я ж причина горю своему!

      Не я ж причина горю своему!

      Не стану слушать ни стихотворенья!

      Пошло оно – вонючее прозренье,

      Не годное ни мне, и никому!

      И вот теперь, навек прервав мученья,

      Я поживать начну в своем дому.

      Тю-тю! Конец злодею моему!

      Аллес! Но отчего-то сожаленья.

      Рифмуется, он врал, – «покой» с «тоской».

      В окне я вижу: старых лип одежда

      Промокла. Враки! Синь небес безбрежна.

      Глазам