Бульварный роман. Исповедь алкоголика (сборник). Вячеслав Ладогин
пианино нежно, зло, картинно
Шутили Вы о пышности соцветий
На старом Вашем, теплом, верном пледе!..
Однажды, возвратясь издалека,
Я постучал в Ваш дом. Вы отворили.
Мне вспомнилось: я был с букетом лилий.
И что ж, я замер… у половика,
Я понял, что прошло еще сто лет,
Что износили Вы Ваш старый плед!
Пришлось войти, не вытирая ног.
Я выпачкал блестящий Ваш паркет.
Простит мне полотер. Прости Вас Бог.
Низвержение Кибелы
Афродита, прощай.
Порвались кружева
Облаков на плечах.
Золотая листва…
Глаз густых синева —
Глубина холодна.
Афродита, прощай.
Остаешься одна.
Вслед моей одиноко —
Зеленой звезде
Машут крылья твоих
Львов, белей лебедей,
Всех контральто нежнее
Зовущих людей.
Афродита! Прощай.
Афродита, старей.
Афродита, седей,
Афродита… болей.
Афродита чумы
И печали моей;
Афродита. Прощай.
В черный кубок налей
Поздний крик
Потерявших меня журавлей.
Тридцать грамм:
И, пшла вон, Афродита!
Я продолжаю писать стихи.
Родился я в 1962 г.
Пьяный скворец
Лодка тела пернатая, – Ласточка! – спляшешь со мной?
В сердце – бьют, как в пробоину, ветры хрусталь ной волной.
Под крылом оставляя дома, и шоссе, и лесок,
Умереть: упоительный случай в рассветный часок,
И, как пьяный скворец, в небеса возратиться домой:
«Айне кляйне», – свистя, – «Нахт Мужик», – в переводе «на мой».[13]
Подражал я и ветру и ангелу, кто б ни летел,
И любил возвращаться как с неба, с чужих берегов.
В аккуратно сколоченных гнездах: их данью считая рабов
И, не в силах вить гнезд, на огромных березах я пел.
Я носил с собой песни: их березовый жаждал орган.
И лишь бабочек Самых Красивых – подруги к ногам
(А не так, как другие) я нес, крыльев им не вредя.
И однажды-раз, мертвые петли крутя,
Я очнулся с петлей на ноге.
Озверевшие дети взялись
За мое воспитание: им Битлов повторял я на бис.
И спиртное подмешивали мне (для смеху) в питье;
И, когда я им спел, – сжали пальцами тело мое.
Что-то смолкло в органе, ах! Ласточка, я не шучу.
Словно пьяный скворец. Без скворечника. В небе молчу.
Мать богов
Увы, если честно, не стерся во мне,
Твой образ, Красава.
А мне бы хотелось. Но образ во мне,
О Яхве, когда он сотрется?
Ты, будто по полю, по небу плясала,
И листья роняла.
Осенние листья, и летние листья,
И
Поклон В. А. М. и И. А. Б.