Ветры странствий. Публицистические очерки. Евгений Панов
о грядущем, независимо от того, настанет оно или нет.
Да будет так. Делай, что должен, не надеясь на награды. Но почему же тогда на улицах российских городков испытываешь то, что можно назвать «моментом бессилия»? Наверно потому, что именно здесь теряешь последние иллюзии и кажется: куда ни кинь, всюду клин.
…Ладно. Пока еще к нашим услугам – весь тихий, стеснительный залесский рынок, полный щедрых даров лета. Вкусим от них – и в путь.
Через полчаса, загрузившись яблоками из четырех садов и морковью с двух огородов (не хочешь, да купишь!), мы двинулись в Москву. Осталась позади Красная площадь Переславля с единственным в своем роде Спвасо-Преображенским собором ХII века и бюстом уроженца здешних мест князя Александра Невского, промелькнули уместившийся в купеческом особняке Переславский университет с уклоном в прикладную математику и информатику, и, на прощанье, магазин женской моды «Эдем». Видимо, он торговал самыми модными фиговыми листками, которые только и носят в раю, да и то совсем не обязательно. Что ж, еще один забавный провинциальный анекдот. Улыбнемся?..
Белый аист летит…
Две тысячи тринадцатый
Там остановилось время – вот, наверное, самый философичный отзыв о Беларуси, который пришлось услышать в Москве. И, к тому же, единственный в своем роде. Он не входит в устоявшийся «джентльменский набор» характерных черт белорусского житья-бытья, бросающихся в глаза россиянам, – хороших ли дорог, качества ли продуктов, дешевизны ли товаров и услуг (в пересчете на российские деньги, конечно), порядка ли и спокойствия, доброжелательности людей… Действительно, дороги, даже третьестепенные, удивительны, сметана с кефиром свежи и вкусны, сеанс массажа у первоклассного мастера в санатории стоит 200—250 российских рублей против примерно тысячи в Москве, автомобиль можно оставить на ночь прямо на обочине шоссе и никто его не тронет, люди не успокоятся, пока не объяснят, не помогут…
Нет, время в Беларуси не остановилось, это впечатление внешнего наблюдателя, существующего в бешеном ритме, в каком существуют москвичи. Оно, разумеется, течет, пусть и медленно – динамизмом тамошнее бытие и в самом деле не отличается. Время тут другое, не такое, как у нас, – заторможенное. Поэтому москвич, садящийся в поезд до Бреста, Минска или Витебска, фактически садится в этакую машину времени, которая за ночь переносит его в края с патриархально-советским ритмом жизни и со знаковыми приметами былого. Взять хотя бы цены на чай и кофе у неправдоподобно вежливых проводниц, в милом облике которых угадываются черты белорусского тотема, аиста. Как говорится в агрессивной рекламе (хотя, конечно, по другому поводу), цены «приятно удивляют», заставляя ностальгически улыбаться. В вагоне, как ни странно, уютно. Где на наших просторах вы видели уютные железнодорожные составы с умиротворяющей атмосферой?