Святой и грешница. Ульрике Швайкерт
мои щеки достаточно красные!
Марта отвернулась и быстро зашагала вперед, обогнав девушек.
– Мне кажется, что она с каждым днем брюзжит все больше, – сказала Жанель, вздохнув. – И чаще дает волю рукам.
Элизабет посмотрела на узкую спину Марты.
– Я знаю ее не так хорошо, как вы, но когда я ее вижу и слышу ругань, мне становится ее жаль.
– Что? – недоверчиво воскликнула Жанель. – Тебе ее жаль? Думаю, она тебе еще недостаточно пощечин надавала или мало прошлась своими когтями по волосам.
– Да нет же, мне кажется, что должна быть причина такого поведения.
– Может быть, все дело в том, что она неблагодарная сварливая шалава? – предположила Жанель.
Элизабет улыбнулась, хотя ей было грустно.
– Нет, что-то мучает ее, и она вымещает на нас свои страхи и боль. За минувшие дни она мало спала.
Жанель не стала спрашивать, откуда это Элизабет известно.
– Как и ты, – тихо добавила француженка. – Ты так и не прижилась у нас.
Элизабет вздохнула.
– Возможно, мне этого не хочется.
Тем временем Марта поравнялась с еврейским кладбищем и остановилась. Подбоченившись, она угрюмо взглянула на своих попутчиц.
– Вы сегодня дойдете? Мамочка сказала, чтобы мы не мешкали.
– Да, только нет причин торопиться, чтобы прийти раньше времени, – возразила Жанель.
– Такой чудесный летний день, – добавила Элизабет.
Однако ее слова тоже не вызвали улыбку на лице Марты. Это удавалось только готовым раскошелиться мужчинам.
Жанель демонстративно отвернулась от Марты, рассматривая строящуюся часовню Святой Марии слева от нее. Здесь планировался большой храм. Тем не менее церковь для жителей Вюрцбурга строилась пятьдесят лет, она должна была вывести тот греховный след, который здесь оставила синагога, – во всяком случае так однажды выразился совет. Сегодня здесь велись лишь незначительные работы, и окруженные строительными лесами стены и арки не привлекали внимания. Да, с тех пор как большие ворота были завершены и зодчие покинули Вюрцбург, строительство продвигалось очень медленно.
Жанель повернулась к наполовину разрушенным домам, расположенным по другую сторону. Порыв ветра принес зловоние от соединяющейся с рекой Кюрнах канавы, в которую выбрасывались отходы.
– Советник, которого я вчера обслуживала, сказал, что все старые еврейские дома должны быть снесены, так чтобы вокруг часовни Святой Марии образовалось свободное место. Многие евреи больше не живут в городе. Кроме того, епископ продал еврейское кладбище мяснику Венцелю и его супруге Агнес.
Элизабет посмотрела на нее.
– Что? Он просто взял и продал еврейское кладбище? Но зачем? Как он посмел!
Жанель пожала плечами.
– Говорят, епископ задолжал Венцелю девятьсот гульденов и таким образом расплатился. Он закладывает всевозможные деревни, мельницы, таможни, одним словом, все. Почему бы ему не отдать