В стране кораллового дерева. София Каспари
на берег парус закрывал Анне обзор. Как только его убрали, у девушки перехватило дыхание: перед ней простерлась пристань Буэнос-Айреса. Берег кишел незнакомыми людьми.
Из-под черных шляп смотрели мрачные лица, некоторые горожане взирали на нее с любопытством. Какой-то ребенок показал Анне язык. Два подростка напросились в носильщики к Йенсу Йенсену, который ступил на берег вместе с Анной. Впервые девушка обратила внимание на пончо – национальную одежду аргентинцев, о которой ей рассказывал Калеб, а потом на корабле – Юлиус…
«Но я не хочу думать о нем».
Анна снова окинула взглядом мужчину, яркое пончо которого складками свисало с плеч. На нем были белые, обшитые бахромой брюки, на поясе – большая цветастая шаль, свисающая в виде передника.
Анна стояла у каменной стены, которая защищала от волн набережную и растущие на ней диковинные деревья.
Несмотря на то что Анна обрела твердую почву под ногами, шагала она еще слегка покачиваясь, но все быстрее и быстрее удалялась от порта в сердце города.
Перед отъездом Калеб описал, где будет ждать ее перед тем, как они вместе отправятся дальше, к эстансии. Анна припомнила, что сразу же за зданием таможни начиналась Калле Ривадавиа, которая пересекала Плаца-де-ла-Викториа и стрелой устремлялась дальше, в пампасы, – так им рассказывал агент эмиграционной службы.
– Вдоль какой бы улицы ты ни шел, – рассказывал агент Калебу, – в конце концов все равно выйдешь в пампасы, которые и вам когда-нибудь станут домом. И вообще, там все улицы прямые и пересекаются под прямым углом.
Анна ускорила шаг. Случайно она заметила в толпе Пита и Михеля. Но девушка знала, что время не ждет. От мысли о том, что она простилась с Юлиусом навсегда и больше никогда его не увидит, у нее защемило сердце.
«Но я забуду его. Я смогу его забыть. Я должна это сделать».
Анна вздрогнула, когда в шаге от нее из кучи мусора выпрыгнула толстая крыса. В узкой нише между домами, судя по всему, была помойная яма – оттуда доносился кисловатый, гнилостный запах. Зверек быстро засеменил вдоль полуразрушенного сарая, встал на задние лапки и принюхался, оглядываясь по сторонам. В Анне он, вероятно, не видел никакой угрозы. Вскоре к первой крысе присоединилась вторая, чуть поменьше. Неожиданно выскочила маленькая лохматая дворняжка. Она щелкнула зубами, схватила крысу поменьше и перекусила ей шею.
Девушка вздрогнула, когда ее взгляд упал на окружающие дома. В спешке она даже не заметила, что красивые многоэтажные здания возле пристани остались позади и теперь вокруг – лишь лачуги. Место казалось малоприятным. Пахло тухлой водой, морем и какой-то гнилью. На большей части домов время оставило заметный след: краска на стенах шелушилась. В узких переулках между домами сохло белье. Был конец июля, и день оказался прохладнее, чем ожидала Анна. Впрочем, Калеб рассказывал ей, что в это время года в Аргентине зима.
Проходя мимо открытой двери, Анна услышала гул голосов. Говорили, кажется, на итальянском.