Тайна асассинов. Александр Воронель
СССР, наконец, протянуть свои руки прямо на Ближний Восток и в Средиземноморье, минуя турецкий барьер.
Легкость образования новых нестабильных государств на Ближнем Востоке после падения Оттоманской империи создала благоприятную атмосферу для авантюризма вождей. Любой достаточно смелый офицер или предводитель небольшой шайки имел шанс возглавить новое государство. В такой атмосфере и пришлось Израилю вести свою Войну за Независимость, в которой каждая из соседних арабских стран призывала население Палестины к общеарабской священной войне, а каждый полевой командир видел себя будущим президентом. Так как никакого арабского государства из этого не получилось, главарям, которым пришлось с боями уводить свои ополчения в соседние страны, осталось только винить в этом коварный Израиль. Так возникли «многострадальный палестинский народ» и неразрешимая проблема «беженцев».
Несмотря на постоянную враждебность арабского мира, господствующим стремлением еврейского истеблишмента на протяжении последующих десятилетий было «укрепление еврейско-арабской дружбы». В этом отношении израильское леволиберальное крыло вполне унаследовало британское политическое лицемерие. Всячески превознося «еврейско-арабскую дружбу», все израильские правительства, однако, в течение более 30 лет укрепляли пограничные поселения и стратегические опорные пункты.
Я не хочу, чтобы у читателя возникло впечатление, что я или кто-нибудь другой в Израиле против еврейско-арабской дружбы. Я только решительно против распространения заведомо ложного утверждения, что такая дружба где-нибудь в заметных масштабах существует. К сожалению, иллюзия, что если не называть беду по имени, она, быть может, и минует, укоренена в человеческом сознании, и мы сами скрываем от себя неприятную правду.
Многолетние попытки отрицать несовместимость арабских и еврейских интересов в Палестине разрушили единство еврейского народа в Израиле. Этот раскол впервые обнаружился еще в 30-х годах прошлого столетия в сионистском движении и привел к отделению либеральной партии В. Жаботинского от социалистических партий. Впоследствии наследники Жаботинского превратились в израильскую парламентскую оппозицию, которой впервые удалось почувствовать вкус власти только в 1977 г. – через тридцать лет после принятия решения о независимости. У правой оппозиции, кроме политического чутья Жаботинского, была еще, по крайней мере одна, причина для скептического отношения к арабскому миролюбию. По социальным причинам оппозиция включила гораздо большее число выходцев из арабских стран, для которых арабская культура вовсе не была закрытой книгой.
Политический парадокс заключается в том, что первый шаг к миру удалось сделать именно правому правительству Бегина, а не миролюбивому правительству Рабочей партии. Воинственная риторика правых, может быть, и раздражает арабские правительства, но остается им вполне понятной. Мирные предложения левых ставят арабов в тупик из-за