День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!. Родион Яковлевич Кормановский
лодки с добычей.
Большая и надменная, тем временем, периферийным зрением узрела, а может, и почувствовала, что всё идёт совсем не так, как надо, и нежные чувства через взгляд изливает не она одна, но и её презренный спутник, вдруг почувствовавший себя мужчиной.
Нет, вы подумайте: МУЖЧИНОЙ!
Это возмутительно!
Бунт на корабле! Тот, кого она давным-давно опустила ниже плинтуса, вдруг изобразил кобеля!
Надменная, наконец, оторывает взгляд от созерцания своей мечты (меня, любимого) и видит, что в лодке одна из девиц демонстрирует грудь, её муж пялится на неё, а их плавсредство со скоростью «феррари» летит на таран!
Такого она, разумеется, стерпеть не может, ведь её недоразумение, свисающее до пупа, не идёт ни в какое сравнение с прелестями девчонки из лодки!
– Шлюха! – вопит большая.
И это вносит некоторый всплеск бодрости в сообщество зачарованных. Примерно, как чашка горячего кофе для спящего, выплеснутая ему в лицо.
«Пожалуй, не всё так удачно, как казалось!» – думаю я, пытаясь при помощи всех конечностей отгрести от места грядущего кораблекрушения.
Вышеобозначенная воплем особа, пытается водрузить лифчик на место, но у неё ничего не получается – лямки перекрутились.
Её подружки тщетно пытаются отгрести с траектории следования катамарана, но лодка только вертится на месте.
Тут следует заметить, что всё это представление разворачивается, аккурат, под висячим мостом, и праздношатающаяся толпа горожан с любопытством и радостью (а некоторые – с вожделением) взирает на спектакль.
Катамаран находится уже на расстоянии вытянутой руки от лодки, когда Надменная в складках вцепляется мёртвой хваткой в руль, пытаясь увести своё домашнее животное от порочного столкновения с обнажёнными телесами.
– Ах ты, вонючий скунс! – выдает она трель своим пароходным гудком, адресовав её своему тщедушному скелету, чья конечность трещит на руле под натиском её гидравлической клешни.
Тут плавсредства целуются и к одному гудку добавляются ещё три сирены.
Сморщенный, по имени Скунс, стоически держится, стиснув зубы. Плавсредства бешено прыгают, скребя друг о друга, но, к счастью, пока не переворачиваются.
Я тщетно пытаюсь отплыть. Но поднялась нешуточная волна, и мне остается только барахтаться на одном месте, пытаясь сохранить на лице выражение доброжелательного достоинства.
Большая глядит на выражение лица своего ненаглядного и видит там похоть.
Конечно, ведь он продолжает пялиться туда, куда нельзя, сами знаете куда.
На это самое!
А это самое продолжает сиять, да ещё и подпрыгивать вместе с лодкой, ничем не прикрытое!
Тут свиноматка принимает единственно верное решение.
Она снимает клешню с руля, размахивается и даёт благоверному плюху. Со всей силой неслабых женских эмоций!
Тщедушный, который не ожидал такого поворота событий,