День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!. Родион Яковлевич Кормановский
надпись на борту судна:
«DREAM».
Дельфины и чайки куда-то подевались, а я начинаю паниковать.
– Нет! – ору я. – Я жить хочу!
Решив катапультироваться с аквабайка, вдруг осознаю, что и пошевелиться-то не могу, задница словно приросла к сидению!
«Похоже, я стал камикадзе!» – мой мозг вместо того, чтобы что-нибудь придумать, насмехается надо мной.
– Чёрт! Я же не самурай! – кричу я, пытаясь, подобно князю Гвидону, стать мухой, чтобы куда-нибудь улизнуть.
Тем временем, между мной и яхтой появляется нечто тёмное, причём невообразимых размеров.
В лицо мне ударяет мощная волна, а тёмное пятно приобретает реальные очертания, превращаясь в хэллоуиновскую тыкву.
– Всё! – рокочет тыква, – теперь ты никуда не денешься!
При этом она резко уменьшается в размерах и лезет ко мне целоваться. Своим вонючим ртом, откуда несет перегаром, она присасывается ко мне!
– Не – е – ет! – ору я и закашливаюсь.
– Наконец-то! – радостно мычит тыква, и я в ужасе распахиваю глаза.
Июльское солнце не преминует этим воспользоваться, чтобы ослепить меня.
Но, мало-помалу, я промаргиваюсь и вижу, наконец, над собой довольную физию толстяка, от которого несёт перегаром.
Я чихаю и сажусь.
– Мы в расчёте! – радуется бегемот.
– Что?! – я кашляю, морщусь и плююсь во все стороны (во рту ТАКАЯ КАКА!).
– На, глотни, – жиртрест даёт мне бутыль, на дне которой бултыхается несколько глотков воды.
Я, спаситель утопающих, который сам, похоже, стал утопленником, хватаю бутыль и первым делом долго полощу рот и горло. Сплёвываю.
И только после этого пью живительную влагу. Бутылку отшвыриваю, удовлетворённо крякаю и громко отрыгиваю.
– О – о! – лыбится бомбовоз. – Наш мужик! Хотя вначале мне показалось, что ты из этих, культурных.
– Ага, – киваю, медленно приходя в себя, – ещё скажи: из гламурных.
Колобок чешет репу и непонимающе смотрит на меня. Потом выдаёт:
– Ну что, мы в расчёте?
– О чём ты? – любопытствую я.
– Я тебе жизнь спас! – жизнерадостный кусок теста изображает на своей ряхе смайлик.
– Шутишь, – вздыхаю я.
– Я тебе искусственное дыхание рот в рот сделал! – торжественно заявляет свиноподобный.
– О, чёрт! – я опять плююсь во все стороны, – ты, часом, не блевал сегодня?!
– Ага! – порождение пончиков довольно произведенным эффектом.
– А я думаю, что за дерьмо у меня во рту! – я вскакиваю и хватаюсь за голову. Меня качает.
Услужливый бомбовоз вскакивает тоже и поддерживает меня, чтоб не упал.
– А минералку где взял, в речке? – интересуюсь я.
– Добрые люди с моста сбросили.
Я возвожу взор ввысь и вижу бабульку в шляпке на мосту. Одной рукой божий одуванчик держится за перила, а второй машет мне, улыбаясь во всю вставную челюсть.
– Да, – бормочу, отвешивая поклон бабуле, – стареет моя удача.