День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!. Родион Яковлевич Кормановский
до лысины.
– Шмотки сюда, – Дмитрий показывает на дверь ванной комнаты.
Колобок протягивает клешню к дверной ручке, но не успевает за неё схватиться, ибо дверь, в этот момент распахивается сама и ударяет его в лоб.
Гаргантюа раскачивается и собирается, вроде как, грохнуться в обморок, но открывшееся зрелище его завораживает (если не сказать «замораживает»).
На пороге ванной стоит Лика, ослепительная блондинка. На её обнажённой груди блестят капельки воды, а руками она придерживает на бёдрах полотенце.
Она видит постороннего мужика в модных трусах и с огромным пузом. Глаза её при этом увеличиваются, руки взлетают к лицу (полотенце, разумеется, падает).
– Огурчик! Кто это?! – восклицает нимфа.
– Афродита! – бормочет впечатлительное пузо и, наконец, с ужасающим грохотом падает на пол.
– Его зовут Афродита? – из-за плеча подруги выглядывает Вика.
– Ага, – смеётся Лика, – притом беременная!
Вика внимательно разглядывает валяющийся у их ног экземпляр, задерживая взгляд на пузе и трусах.
– Грудь у него, конечно, есть, – философски замечает она, – но под трусами угадывается нечто, позволяющее безошибочно отнести его к породе самцов. Это – мужик.
– Мужик! – радуется Лика, – точно мужик! Беременный и с сиськами!
– Думаете трансвестит? – хохочет Дмитрий.
– Нет! – смеются девчонки, – раз, увидев нас, был сражён нашей красотой, значит мужик, и никаких гвоздей!
– Он был сражён дверью! – Казанова сотрясается от хохота, – а не вашей красотой.
Подружки делают вид, что дуются, а Дмитрий, останавливая смешные колики в животе, вопит:
– Что встали-то?! Самца увидали?! Помогите парню! Отправили его в нокаут и дурачатся!
Девчонки, радостно подмигнув друг другу, наклоняются над колобком. Вода с девчонок капает на его лицо, но толстяк не приходит в себя. Он лишь недовольно морщится в своём сладком сне, при этом причмокивая губами и издавая звук, похожий на кошачье мурлыканье.
– Прям младенец, – умиляется Вика.
– Детёныш бегемота, – добавляет Лика и они хохочут.
Дмитрий тоже не может сдерживаться и присоединяется к веселью.
– Колобок – колобок! – громко кричит Вика, – я тебя съем!
Они продолжают веселиться, а толстяк хоть бы что! Всё то же мяуканье и причмокивание!
Тогда Лика встряхивает головой и на лицо бегемоту обрушивается душ с её волос.
Толстяк томно мычит сквозь сон, приоткрывает глаза, смотрит туманным взором перед собой, потом веки его опять падают.
Но проходит пара секунд (видать, в мозгах бомбовоза переключается какой-то тумблер), гляделки резко распахиваются, становятся размером с блюдца и, тупо пялятся на то, что перед ним.
А прямо над его лицом нависают четыре роскошные молочные железы, увенчанные прекрасными головками блондинки и брюнетки. На ангельских личиках – ослепительные улыбки.
Рот толстяка открывается,