Преступление и наказание в России раннего Нового времени. Нэнси Шилдс Коллманн
было хорошо известно из других источников. Судебники 1497, 1550, 1589 годов в значительной степени были посвящены формализации судебного процесса, установлению пошлин за процедуры, наказанию судей и дьяков за лихоимство, а участников процесса – за нарушение судебных норм. Громадная десятая глава Соборного уложения (в ее состав вошло 287 статей, что составляет около трети от 967 статей во всем кодексе) развивала данную тенденцию. Более того, в наказах воеводам, которые они получали при назначении, строго оговаривалось, что неповиновение царским указам или иные нарушения повлекут за собой «великую опалу», «погибель», конфискацию земель, штрафы или даже хуже – наказание («что царь укажет»). Отдельные указы и судебники также формулируют подобные санкции. Как мы разберем более подробно в главе 4, государство выполняло подобные угрозы, наказывая чиновников, допустивших злоупотребления, и, поступая так, предупреждало остальных.
Воеводы, являвшиеся и судьями, понимали это. Оправдываясь в переписке с центром, если их обвиняли в неподобающих действиях, воеводы первым делом апеллировали к царскому указу: они-де не делали ничего, выходящего за пределы инструкций. Напротив, когда тяжущиеся обвиняли официальное лицо в коррупции, они заявляли, что он действовал без царского указа. Так, в 1670 году один из участников судебного разбирательства жаловался на то, что воевода пытал его жену «без царского приказа и без расследования»[145]. Чиновники, обвиненные в процессуальных нарушениях, отчаянно защищались. Например, в 1655 году один воевода жаловался в Москву о том, что его несправедливо обвинили и заключили под стражу за то, что ему будто бы не удалось собрать служилых людей. Он просил очистить его имя и объяснял, что на самом деле он выполнил указ. В 1672 году в районе Тулы воевода активно протестовал против обвинения в том, что он не обеспечил работу сыщика; по словам воеводы, он так энергично преследовал преступников, что даже пытал одного из обвиняемых четыре раза![146] Все эти местные чиновники жили на лезвии ножа: они нуждались в землях, деньгах и ином обеспечении, которое давала служба.
Государство без колебаний наказывало всех чиновников от подьячего до воеводы за нарушение закона. Очевидные злоупотребления наказывались жестко, как это было в 1605/06 году, когда подьячему отрубили руку за подделку документов о владении землей, а в 1676/77 году Разрядный приказ велел не только выгнать со службы и бить кнутом подьячего, но и запретить другим приказам принимать его на службу. Его преступление состояло в том, что он изменил приговор в уже подписанном дьяком указе. Подобным образом в 1690 году подьячий в Цивильске (совр. Чувашия) обманом уговорил некоторых местных жителей подписать пустой лист, на котором он составил заемную кабалу. Он был уволен и доставлен в Москву для дальнейшего разбирательства. В 1701 году два других подьячих были биты кнутом за составление поддельных документов и взяточничество. Государство наказывало чиновников и не за столь вопиющие нарушения, такие
РГАДА. Ф. 210. Севский стол. Стб. 148. Л. 504–515 (1655); Стб. 283. Л. 335–349, 378–380 (1672). Как правило, пытка проводилась не более трех раз; см. главу 6.