Неоднажды в Америке. Светлана Букина
в тридцатые годы соборы, как отреставрировали старые здания, как вычистили улицы и дворы. К новострою отношение было сложное. Что-то где-то вписалось, но в большинстве случаев, когда мне с гордостью показывали новое здание или даже целый их комплекс, на меня смотрел во всей своей красе какой-нибудь Спрингфилд, Массачусетс. За современной стеклянной красотой надо ехать в Манхэттен, Чикаго, Гонконг, даже тот же Дубай – это их лицо, их марка. А Москве стоит поучиться у Питера и попытаться вписывать новые здания в архитектуру окружающих районов, не искажая лицо города. Плоские стекляшки в московском интерьере смотрятся ничуть не лучше «шедевров» Церетели. Ещё хуже, если хотите знать моё мнение. Но это болезни роста. За центр Москвы и за её хорошие районы я как-то не волнуюсь.
А вот дом, где я выросла, нынче, оказывается, не в лучшей части города. «Щёлковская», мне объяснили, теперь не котируется: там азербайджанцев много. Дружба народов сыграла с нашим двором злую шутку. Асфальт перед домом разворочен, деревянные двери сменили на уродливые железные, лавочки с бабушками исчезли, а огромное пространство, где были детская площадка, небольшое футбольное поле (а зимой – каток) и огромное дерево с тарзанкой, заставили «ракушками» – уродливыми жестяными гаражами. За ними поставили новую школу, и вид из окон теперь ужасный, да и детям совершенно негде играть. Примерно то же самое мы увидели на другом конце Москвы – около дома, где вырос муж. Я пожалела, что поехала. Память штормило. Как можно сравнивать впечатления от России туристов и эмигрантов, ну как? У них же штиль в голове, чистый лист.
К тому же они не понимают язык. Сначала я никак не могла привыкнуть к тому, что все вокруг говорили по-русски, в первые пару дней всё время оглядывалась да удивлялась. На третий день мы с мужем проходили мимо какого-то роскошного отеля и решили туда заскочить на предмет пописать. На всякий случай перешли на английский. Сработало: дверь открыли, заулыбались, на деревянном английском поприветствовали. Потом муж признался мне, что на какую-то долю секунды испугался, что забыл английский язык. Да и мне в первую минуту этот переход был странен; мы уже окунулись в русский с головой. Вообще утверждение, что всё новое – это хорошо забытое старое, себя не оправдало. Чувство новизны было минимальным, преобладало чувство узнавания. Я с удивлением констатировала, что мне вполне уютно в Москве. Более того, в Москве мне интересно. В Америке я ведь фактически живу в парнике и с иными реалиями сталкиваюсь редко. Ни диких собак тебе, ни пьяниц, ни русского языка, ни иллюстрированной «Камасутры» на одной полке с Камю. А тут не соскучишься, столько колоритных персонажей, интересных ситуаций, забавных моментов. Ну какая же я американка? Так, прикидываюсь.
Оказалось, не прикидываюсь. На седьмой день пребывания в городе я пошла в Кремль. Боря не пошёл, сказал, что ему не интересно, и я потопала в гордом одиночестве. Гуляла себя по соборам, слушала экскурсоводов тут и там и вдруг увидела группу американцев. Дальше