Соломея и Кудеяр. Александр Прозоров
же это родственники? – улыбнулась Соломея. – Седьмая вода на киселе.
– То смотря для чего, красавица, – живо возразил боярский сын. – Коли в Москве при дворе обитать, то одна семья, кровные родичи и помогать должны друг другу. Тянуть, возвышать, прикрывать. Родичи – они ведь завсегда лучшая опора! Ну, а коли свататься, то да, верно сказываешь. Какие мы родственники? Да никакие! Самое время породниться!
Девочка снова улыбнулась. Мысль о том, что Кудеяр Тишенков имеет полное право к ней свататься, показалась ей неожиданно приятной.
– У тебя хоть надел-то свой имеется, жених? – вроде как с насмешкой спросила она. – Куда жену молодую приведешь? Али весь твой дом седло да сабля?
– В новики в книгу Разрядную записан, значит, на службе. А коли служивый, земля полагается. Поместный приказ пару лет потянет, а опосля отрежет где-нибудь на Двине али в Каргополье. Куда они денутся? – резонно ответил паренек. – Все мы седлом и саблей начинаем, как же иначе?
– Иным новикам отцовская земля остается.
– Это коли един али двое. А коли четверо? На четверых самый богатый удел подели – и все нищими смердами вместо бояр окажутся…
Веселье Кудеяра заметно пригасло, и девочка поняла, что попала ему по больному месту. Видать, паренек как раз таким четвертым, младшим-безземельным, и оказался. Но пока она раздумывала, как утешить боярского сына, тот подался вперед, прищурился:
– Да это же Перунов дуб! Быстро сегодня добрались. Или за беседой так показалось? Рядом с тобой, красавица, вся жизнь как миг единый проскочит, только зазевайся! – опять взбодрился паренек, подмигнул Соломонии и побежал на корму.
Водный путь обманчив. Бывает – с порогами да перекатами, да супротив течения десять верст неделю одолевать будешь. А бывает как сейчас: вниз по быстрой Волге, да подгоняемый веслами ушкуй еще до полудня одолел почти тридцать верст. Коли пешему человеку – то, почитай, два полных дня пути.
Но от Перунова дуба Волга резко отворачивала на восток, даже к северу, и потому здесь великокняжеские невесты пересели на дожидавшиеся их возки.
Кибитки показались Соломее роскошными, богатыми: выстелены кошмой, крыты кожей, изнутри подшиты сукном. Однако ее спутницы, усаживаясь, презрительно фыркали носом. А их свита – и вовсе задержалась. Токмо служанки к госпожам забрались да часть вещей забрали.
– По-ошел! – не обращая внимания на недовольство путниц, махнул рукой Кудеяр, и повозки закачались, стуча обитыми железом колесами по камням.
Девочке из Корелы здесь было непривычным и странным все – поражала даже дорога, столь широкая, что по ней легко могли бы ехать бок о бок сразу четыре телеги. Дабы не допустить грязи в распутицу, тракт был отсыпан мелкой речной галькой, перемешанной с песком, через ручейки, даже совсем мелкие, каковые возок и так легко бы переехал, были перекинуты бревенчатые мостки шириной со всю дорогу, каждая верста отмечалась столбом с сарацинскими цифрами.
А уж сколько тут было путников! И верховые, и пешие, несчитаное количество