Хирурги. Владимир Васильев
бояться перестала. Если что – все равно ведь достанут. Из-под земли. Да и вообще – интерес к ней возник, только когда выяснилось, что она знакома с Завгородним, чисто деловой интерес. А пить согласилась, памятуя о ящике муската, вчера они приговорили обе бутылки с Глебом, Юриком и Риткой и нашли сей напиток весьма замечательным.
Впрочем, Енот извлек на свет божий бутылку «Еким Кара». Рубиновая жидкость темнела в старомодной пыльной посудине.
– Солнечная долина, урожай пятьдесят седьмого года. Цени!
На дне бутылки скопился слой похожего на рыжий лишайник осадка. «Ну их, эти проблемы!» – зло подумала Ольша и взяла протянутый бокал.
Следующий фокус компания Сени Бисмарка выкинула наутро. Ольшу никто пальцем не тронул, хотя сначала она полагала, что ее пытаются напоить, ибо за «Черным доктором» последовали не менее пыльные и выдержанные бутылки южнобережного «Токая» и «Кагора», а потом – казахского фиолетового муската какого-то особого элитного разлива.
Ольша проснулась в том самом чудном кресле (оно незаметно трансформировалось в диван), укрытая пушистым клетчатым пледом. В углу на голом матрасе посапывал Енот.
На улице буянило июньское солнце; с каждым часом укорачивались и без того куцые тени. Сеня в позе лотоса сидел на капоте машины.
– Доброе утро, мистер йог! Вам не горячо на железе-то?
Сеня не шевелился, уставившись в пустоту. На веранде бессовестно дрых Паха Толстый. Кажется, он так и не просыпался со вчерашнего дня. В винопитии он тоже не участвовал, а когда Ольша спросила – почему, Сеня с Енотом рассмеялись и сказали: «Ему не нужно…»
Когда, наконец, все проснулись, ни о чем, кроме завтрака, поговорить не удавалось. Сеня заикнулся о корейском ресторанчике на «Дельфине», за что и был посажен на место шофера.
Ольша устроилась рядом. Странно: раньше она не замечала, что не только буквы, но и цифры на шкалах приборов были чужими. Даже не римскими. Ольша никогда прежде не встречала таких знаков. Спидометр, например, делился на шесть секторов, каждый сектор – на шесть делений. Что означали угловатые символы у каждого сектора, оставалось только догадываться. Километры? Мили? Лиги?
– Сеня, просвети меня, темную. Это чья машина? Штатовская? Или японческая?
– Гианская, – ответил Сеня совершенно серьезно. – Называется «Аз-Б’ат». «Северный ветер» по-вашему.
– Гианская? – Ольша наморщила лоб. – Это в Африке, небось?
– В созвездии Змееносца.
– Шутить изволите?
Сеня пожал плечами:
– Отнюдь…
Завизжали тормоза. На дороге, вытянув руку вперед, стоял один из громил Завгороднего. Ольша, притянутая ремнями к креслу, слабо ойкнула.
Автомобиль врос в асфальт у самого колена громилы, бампер едва не касался вареной штанины.
– Толстый, разберись, – поморщился Сеня.
Паха неторопливо вылез из машины и достал винчестер. Знаете, такая пушка, ствол калибром со средний огурец, а затвор там, где цевье. Ольша такие только по видикам знала. Где