Андские рассказы – 2. Юля. Павел Саксонов
с Раулем, совсем поплохел лицом, поставил чашку с кофе на стол и уныло спросил: «Вы это серьезно?» И – слово в слово повторяя давешний упрек Главного: «Дрова! А почему не бюро ритуальных услуг?» Журналисты принялись было оправдываться, но капитан их перебил: «Как вы себе это представляете? Ну, чтобы я, лицо официальное, действовал как частное лицо? Или поехал с вами как частное лицо, но в случае чего действовал как лицо официальное? Ничего не понимаю. А реакция Рауля? Если это – водитель, мой старый знакомец, он же меня узнает! Или вы предлагаете мне затаиться где-нибудь поблизости? А если затаиться, в чем смысл? Откуда я буду знать, что происходит в этих самых „Дровах“? Через час или два догадаюсь о том, что вас убили? А если вас и в самом деле убьют? Не обижайтесь, но скажите: что я должен буду написать в отчете? Или я должен буду всё утаить?» Помолчал и снова слово в слово повторил давешний упрек Главного: «Хорошенькую свинью вы мне подложили!» (Hicisteis una grande marranada para mí). Еще немного помолчал и предложил: «Давайте так: звоните этому Раулю. Скажите ему, что я тоже буду. Если этот Рауль – тот Рауль, о котором мы думаем, он согласится. А если нет, то на нет и суда нет (a „no se puede“ ¿qué le vamos a hacer?) Да и если этот Рауль – тот Рауль, но все равно не согласится, это – его проблемы. Ни вы, ни я ему не няньки. Сам вляпался, пусть сам и выбирается». Журналистам не очень понравилось предложение полицейского, но деваться было некуда. Кстати, примечательно то, что реакция полицейского в целом их не удивила. Их не удивило ни то, что полицейский даже не задумался о доносе, ни то, что предложил на Рауля плюнуть. В Перу понятие чести всегда ставится выше служебных обязанностей, чем бы это связанному словом человеку ни грозило. А предложение плюнуть – что ж: в глазах полицейского Рауль был всего лишь мелким преступником, занозой, трястись над которой – бессмыслица. Хочет Рауль избавиться от нависшей над ним опасности (если опасность над ним и впрямь нависла), пусть действует так, как ему говорят. Не хочет, пусть катится на все четыре стороны.
Один из журналистов набрал сохранившийся в памяти телефона номер. Ответили быстро. Ответил тот же мужчина, который звонил в редакцию. Этот мужчина, Рауль, тоже не пришел в восторг от изменившихся условий, но упрекать журналиста ни в чем не стал. Он, как и все – как главный редактор El Diario Imperial, как сами журналисты, как полицейский капитан – прекрасно понимал, что ситуация сложилась аховая: для всех. Практически безвыходная. Точнее, выход из которой зависел только от него самого. Подумав немного, он согласился: «Пусть приезжает. Только пусть переоденется. Пусть будет в гражданском, а не в форме!» Полицейский, услышав это, согласно кивнул. «Значит, договорились. Через час на складе. Я сам к вам подойду».
По пути на Эвитамьенто заскочили к капитану домой, где тот быстро сменил форму на джинсы и куртку, заодно оставив дома и табельный пистолет. «Если их там целая банда, – пояснил капитан, – пистолет нам не поможет. А если Рауль