Изгнанная из рая. Даниэла Стил
бы найти в себе силы расстаться с ним, будь у нее уверенность, что так он останется в живых. Но Джо не счел нужным поделиться с ней своими мыслями. Их любви, их жизни вдвоем он предпочел кусок веревки в темном чулане.
Это, пожалуй, уже обыкновенная трусость, и Габриэла неожиданно поймала себя на том, что начинает ненавидеть Джо за это. И одновременно она знала, что какая-то часть ее будет продолжать любить его всегда, сколько бы ни прошло времени.
За окном давно стемнело, но Габриэла продолжала сидеть на незастеленной кровати и, глядя в пустоту перед собой, вспоминала, что сказала о Джо матушка Григория. Настоятельница напомнила ей, что его мать тоже покончила с собой, и теперь Габриэле казалось, что эти два события как-то связаны между собой. Должно быть, в характере Джо и вправду был какой-то изъян, к которому она не имела никакого отношения. Была ли то наследственность или воспитание – этого Габриэла не знала, да и не хотела знать. Ей было ясно только одно: как бы оно там ни было в действительности, она всегда будет чувствовать себя виноватой перед Джо.
Глава 4
Габриэла искала работу на протяжении целой недели после того, как поселилась в пансионе мадам Босличковой. Она методично прочесывала ближайшие кварталы, заходя во все магазины, рестораны и кафе подряд, однако, несмотря на диплом Колумбийского университета, писательский талант и умение выращивать помидоры, ей так и не удалось найти места. В универмагах, где требовались кассиры и продавщицы, ей говорили, что у нее нет соответствующей квалификации. В закусочных и кафе требовались подавальщицы, но, когда Габриэла признавалась, что у нее нет соответствующего опыта, ей также отказывали.
Каждый день Габриэле приходилось делать изрядные концы пешком. К вечеру она уставала так, что буквально валилась с ног. Она очень боялась, что от нагрузок у нее может снова открыться кровотечение, но этого, к счастью, не произошло, и ей не пришлось тратить свои последние деньги на врачей. Но и без того от ее двухсот пятидесяти долларов оставалось катастрофически мало. Габриэла начинала всерьез тревожиться, что скоро ей нечем будет заплатить за чашку бульона, кусок хлеба и чай со сдобой, которые составляли ее ежедневный рацион. Лишь изредка она позволяла себе немного фруктов, да и то только потому, что стояла осень и яблоки, груши и сливы были очень дешевы.
В начале второй недели своих поисков Габриэла зашла в небольшую кондитерскую на Восемьдесят шестой улице. Дело близилось к вечеру, а она ничего не ела с самого утра, поэтому, после непродолжительного колебания, Габриэла решилась потратить денег чуть больше, чем обычно. Сев за столик у окна, она заказала эклер, чашку кофе, взбитые сливки с сахаром и погрузилась в свои невеселые думы.
Она как раз допивала кофе, когда вышедший из задней комнаты пожилой немец – владелец кондитерской – установил в окне объявление «Требуется официантка».
Габриэла заранее знала, что из этого снова ничего не выйдет, однако все же решила попытать счастья. Расплачиваясь