Куколка. Джон Фаулз
как решило бы современное самосознание, но есть тупая животная тоска, ибо жизнь обязывает сносить унижение, неотъемлемое от нее, как грязь от зимних дорог или младенческая смертность от деторождения (в тот вполне обычный месяц в Англии было зарегистрировано две тысячи семьсот десять смертей, около половины которых пришлось на детей моложе пяти лет). Нам даже не вообразить ту строго регламентированную жизнь, в которой не стоило ждать сострадания, свидетельством чему было бесстрастное лицо мистера Бартоломью.
– Делайте что сказано, – тихо повторяет он.
Поерзав, Фанни вскакивает и подходит к окну.
– Откройте ставень и выгляньте наружу. – Сидя в кресле спиной к окну, мистер Бартоломью лишь прислушивается к скрипу рамы. – Видите ли вы Спасителя на небесном троне подле Отца Его?
– Известно, нет, сэр, – оглядывается Фанни.
– А что там?
– Ничего. Тьма.
– Что во тьме?
Фанни бросает взгляд за окно.
– Только звезды. Небо чистое.
– Самые яркие мерцают?
Девушка снова выглядывает.
– Да, сэр.
– Отчего?
– Не знаю, сэр.
– Так я вам скажу. Они дрожат от смеха, ибо потешаются над вами от вашего рожденья и до самой кончины. Для них вы и весь ваш мир всего лишь цветная тень. Им все равно, верите вы в Христа иль нет. Грешница вы иль святая, потаскуха иль герцогиня. Им все едино, мужчина вы иль женщина, молоды иль стары. Им нет дела, что вам уготовано: рай иль ад, добро иль зло, муки иль блаженство. Вы рождены им на потеху, для коей куплены и мною. Под их светом вы всего лишь тварь, глухонемая, как Дик, и слепая, как сама Судьба. Они в грош не ставят вашу будущность, а ваше нынешнее прозябанье воспринимают как забавное зрелище, каким с высокого холма выглядит кровавая битва. Для них вы ничто, Фанни… Сказать, почему они тебя презирают?
Девушка молчит.
– Потому что не видят ответного презренья.
Фанни вглядывается в силуэт у камина.
– Как можно презирать звезды, сэр?
– А как ты выказываешь презренье человеку?
Девушка медлит с ответом.
– Отворачиваюсь, смеюсь над его желаньем.
– А ежели, скажем, сей человек – судья, кто несправедливо приговорил тебя к плетям и заточил в колодки?
– Стану доказывать свою невиновность.
– Но коль он не слышит?
Девушка молчит.
– Тогда придется тебе сидеть в колодках.
– Да, сэр.
– Разве сие правосудье?
– Нет.
– А теперь вообрази, что осудил тебя не судья, но ты сама и колодки твои не из дерева и железа, а из слепоты и глупости твоей. Что тогда?
– Невдомек мне, сэр, чего вам надобно.
Мистер Бартоломью подходит к камину.
– Гораздо большего, чем ты, Фанни.
– Чего?
– Довольно. Ступай к себе и спи, пока не разбудят.
Помешкав, девушка идет к двери, но возле скамейки задерживается,