АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов. Иван Плахов
of course. Что я, ненормальная – от халявы отказываться? Он очень просил, чтобы я обязательно пришла с тобой. Даже твое имя вспомнил. Кстати, назвал тебя очень милой брюнеткой.
– Ну раз мы вместе идем, то почему бы и нет… А во сколько и где?
– Давай встретимся у метро, скажем, в четверть седьмого. Ты сможешь?
– Даже если не смогу, всё равно приду. Назло Соломонову.
– Ты что, опять с ним поцапалась?
– Потом расскажу, не телефонный разговор.
– Ну ладно, тогда да вечера. Не очень-то там ругайся.
– Постараюсь, хотя не обещаю. Увидимся – поговорим. Пока.
Вика положила трубку на место и попробовала вновь сосредоточиться на мести Свириной, но уже не смогла. Звонок подруги направил ее мысли в другое русло.
Была Вика по натуре страстная и увлекающаяся, всегда любила быть в центре мужского внимания. Любую возможность вступить в связь она считала своей первоочередной жизненной задачей. Лишь после первой близости с мужчиной, которому она понравилась, Вика начинала трезво анализировать его достоинства как любовника или потенциального мужа. До этого будто хмель охватывал ее тело, пьянил разум и заставлял думать только об одном – как бы отдаться тому, кому она приглянулась.
За свои неполные двадцать пять лет она пропустила через себя не одну сотню мужчин, но не с одним не жила дольше нескольких месяцев, даже если избранник подходил ей во всем. Вике нравилось нравиться. Она иногда чуть ли не физически ощущала, как мужчины, разглядывая ее, мысленно ее раздевают, трогают ее грудь, бедра или интимные части тела. И эта способность физически принять в себя мысленный акт другого побуждала ее дать возможность тому, кто грешил с ней в воображении, сделать это на самом деле – пропустить через себя энергию его физического вожделения.
Само совокупление, где бы оно ни случилось – в подъезде пятиэтажки-хрущобы под лестницей или в спальне состоятельного плейбоя, обставленной мебелью из красного дерева, – всегда было ей интересно первым страстным желанием партнера успеть донести до нее, не расплескав, свою чашу, полную яростной страсти физической близости. Именно сладость первого момента, когда Вика только пригубливала предлагаемую чашу, пронзала всё ее существо электрически-экстатическим зарядом, пробегая через тело, заставляя содрогаться от сладкой и тревожно-волнующей муки. Всё остальное в близости, как правило, было ей мало интересно и зависело от физических возможностей партнера и степени безумия его эротических фантазий.
Сама близость даже была лишней: после нее Вика моментально разочаровывалась в совершённом. Природа как бы мстила ей, не давая до конца допить чашу страсти, всё время притупляя вкус жизни и побуждая пробовать любовь с другими вновь и вновь. Это иногда даже тревожило Вику, когда она оставалась одна, но появлялся новый поклонник – и всё повторялось вновь.
17
– Ну что, видел когда-нибудь такое? – спросил Варухова судмедэксперт, присев на корточках