Можно. Фантастические повести и рассказы. Алексей К. Смирнов
посмотреть. И не только, – добавила она со значением.
И Сомм неожиданно осознал, что навсегда расстается со всем – Сомом, односельчанами, лучевой нагрузкой, взорванным городом. С лесом, местами необъяснимо вечнозеленым, где водились невиданные существа. С Жеребцами, Орланами, Ветрунами, Змееглавцами и Шатунами. С вечным, но уже въевшимся в измененные клетки морозом. Вероятно, с непрошибаемой тьмой и снегом. Кострами, водой, налетами Почвенников. Россказни старости он уже потерял. Стало жаль всего этого – извращенной тоской по гнусному, но привычному. И только вскипевшая в Сомме любовь не дала ему повернуть назад, пренебрегая Детьми Котов и Крыс.
Путина прошлась пальцами по невидимым, утопленным кнопкам. Щелкнула ручка. За дверью оказался широкий люк, который поехал назад, как оконечность толстого стержня, а тот тонул где-то в глубинах горных пород. Пространство освобождалось. Вспыхнул теплый свет – домашний, сказал бы Сомм, знай он, как тот выглядит. Сомм почему-то ждал мертвящего, белого. Сбоку растворилась дверца, сливавшаяся со стеной.
– Вот и вы, наконец-то!
Распростерши объятия, вошел благообразный пожилой человек в обтягивающем белоснежном трико. Одежда была увешана коробочками, линзами, проводками. Пухлые кисти были упрятаны в медицинские перчатки.
«Лекарь», – почему-то сообразил Сомм.
Но ошибся.
– Преподобный Космос Гундяев, – представился вошедший. – Исповедник и пастырь данного сектора Бункера.
Сомм промолчал, глядя непонимающе.
Космос сделал широкий круговой жест рукой.
– Все, что построено под землей, называется Бункером, и это один из его секторов. Эй, голуби мои сладкие! – призвал он, заметив, что Путина и Сомм чересчур неприкрыто себя ощупывают. – Прошу вас не здесь. У вас будет достаточно места для грешных утех.
– Ты не пострадала, моя милая? – заботливо обратился к Планете преподобный.
– Ни капли. Было забавно, когда меня вознамерились съесть кошки.
Гундяев не развеселился.
– Это не дело. В следующий раз надо снабдить их кошачьим кормом. У нас тоже водятся кошки, – пояснил он Сомму. – Только они совершенно обыкновенные и бесподобно мурчат, если чесать за ушком. У нас в своем роде Ноев ковчег. Здесь сохранилась вся нормальная живность, какую удалось уберечь. Она живет в зоопарке. Тебе ведь известно про Ноя?
– У их старосты была Библия, – сказала Планета Путина. – Сшитая невесть из чего.
– Ты ее выбросила, – с горечью напомнил Сомм.
– Я никогда ничего зря не выбрасываю, – возразила та и вынула фолиант из межъягодичного пространства, где, Сомм мог поклясться, минутами раньше было просторно и пусто. – Но старосте не повезло. Он угодил под резак вместе с Детьми Котов.
– Все мы возляжем под этот резак, – кротко утешил ее Космос. – Так что же: там есть про Ноев ковчег?
– Немного есть, – сказал Сомм.
– А еще?
Преподобный взял Библию и принялся ее