Можно. Фантастические повести и рассказы. Алексей К. Смирнов
стояла полная тишина, только что-то слабо потрескивало.
Староста прищурился, стараясь прочесть настенные начертания. Губы беззвучно зашевелились. Котта остановилась рядом, щелкнула когтем по книге у него под мышкой, и Соом испуганно прижал к себе сокровище.
– Разбираешь? – спросила Котта.
– Буквы знаю, кое-какие слова, а целиком непонятно.
– Ты вниз-то глянь.
Староста посмотрел. По дну канавы из ниоткуда в никуда тянулись ржавые металлические брусья. Две штуки. Между ними сплошным частоколом лежали увесистые балясины, и все это в целом напоминало положенную плашмя бесконечную лестницу.
– Здесь что-то ездило, – сказал Соом.
– Соображаешь, – ухмыльнулась Котта. – Ладно, старик. Тебе все равно не хватит жизни, чтобы прочесть. Хромай к своим, с тебя достаточно.
Сомм, уже отпустивший самку и стоявший над нею, услышал и обернулся. Котт шагнул к нему.
– Ты тоже, – скомандовал он.
– Почему? – тупо спросил Сомм. Самка неподвижно лежала у него в ногах.
– Потому. Вы все равно не жрете мяса.
Тот моргнул.
– Ты же обещал, что не станешь ее жрать…
– Ну мало ли кто что пообещает, – усмехнулся Котт. – Вали отсюда! А то нам и рыба не в тягость.
Тут к нему подошел староста.
– Дети Кота, – произнес он, стараясь говорить внушительно и грозно. – Сом хранит нас, и Сус видит все. Не делайте этого. Не грешите братоубийством. Давайте для общей пользы допросим…
Котта взмахнула мохнатой рукой и чиркнула по его щеке кривым когтем. Короста вскрылась, выступила бледноватая кровь. Соом отшатнулся и выронил книгу. Книга была ему дороже всего на свете. Он неуклюже нагнулся, чтобы поднять, и Котта толкнула его ногой. Староста неуклюже завалился на бок, смешно брыкнув раздвоенным хвостом.
Котт тоже выставил когти. Правда, эти выросты были не совсем когтями и уж всяко не кошачьими; у кошек когти прячутся меж бархатных пальцев, а у Детей Кота они сформировались на месте ногтей: длинные цилиндрические выступы прокуренного цвета, которые утончались в конце и дополнительно затачивались самими Детьми. Больше они смахивали на изогнутые острые крючья. Котт оценивающе смерил самку взглядом и задержался на горле. Староста мучительно встал, раздувая жабры. Он кренился на один бок.
Сомм заслонил самку больше от возмущения, чем из жалости.
– Не дам, – еле слышно произнес он.
– Ух ты, – восхитился Котт и погрозил когтем.
– Отойди, – послышалось сзади на чистом, без малейшего искажения языке Суса и всех его сущих, понятном каждому.
Никто не понял сразу, кто это сказал. Котта оглянулась, Котт сузил зрачки до их полной невидимости. Соом завертел головой. Сомм тем более не разобрался, но подчинился машинально и сделал приставной шаг вправо. Самка приподнялась на локте. Рука скользнула по серебристой