Игра с отражениями (оборванная исповедь). Эдвард Даль
и никакие женские прелести, соблазнительно трепыхавшиеся за вырезом её кофточки, эффектно обтянутые джинсами или соблазнительно приоткрытые разрезом юбки, не могли заставить меня поверить, что не вся она состоит из этого проклятущего запаха.
И вот, представьте себе, когда мы учились на третьем курсе, в университете появился молодой американский профессор, которого пригласили прочитать курс, кажется, на физическом факультете. Где и как он познакомился с нашей «сексопилкой», я не знаю, но очень скоро их стали часто встречать вместе в разных местах небольшого старинного города, в котором находилась наша древняя альма-матер. Профессор, судя по всему, совершенно дурел от девушки, и, как я подозреваю, не в последнюю очередь от её аромата. Во всяком случае, я сам однажды невольно подглядел, как он, обнимая свою европейскую подругу в укромном уголке одного из пригородных парков, притиснул свой длиннющий нос к её шее над самым вырезом воротника кофточки и, ритмично раздувая ноздри, страстно втягивал в себя ненавистный мне запах, который со всей очевидностью доставлял ему неизъяснимое наслаждение. Меня тогда чуть не стошнило, а профессор, успешно отчитав свой курс, увёз нашу однокурсницу с собою в Штаты, где, по слухам, женился на ней.
Всё это я к чему? Ах да. Зацепила меня чем-то Диана. Я не смог себе тогда объяснить, чем именно, но сильно зацепила.
Что было дальше? Помните? – Начались медленные танцы, которые, как обычно, представляли собою относительно ритмичное топтание попарно в обнимку в полутёмном помещении. Партнёры в этом соблазнительном кружении постоянно менялись, и вскоре под моими руками оказались талия и плечи Дианы. А её лицо, волосы, шея – у самых моих глаз, рядом со щекой, вплотную к подбородку…
Ох, уж эта талия! Когда я только положил на неё руку, меня тут же захлестнуло какое-то необычно сильное и при этом совершенно физическое удовольствие. И ведь обнимал я до этого других девушек за талии и достаточно часто, надо сказать, но всё это было не то… А тут что-то такое, – как бы самостоятельно живущее, приятно упругое и одновременно нежное, будто бы передающее руке удивительно тёплый и мягкий, слегка пульсирующий ток необъяснимо приятного ощущения… Трудно представить, да? Есть в чувственных восприятиях вещи, которые вообще невозможно объяснить. Вот, оргазм, например. Это – как что? Только через личный опыт познаётся! Только через личный опыт!
Во всё то время, которое я потом пробыл рядом с Дианой, все эти два с небольшим года, всякий раз, когда мне приходилось обнимать её за талию, я неизменно испытывал всё то же ощущение, острота и прелесть которого не затухала, не стиралась и не становилась менее пленительной. Это, знаете, что-то глубинное должно совпасть, волны, что ли, какие-нибудь в резонанс должны войти… Не знаю.
А ещё у неё был свой запах. Еле слышный за тонкой плёнкой аромата духов, но свой, и необычно меня привлекавший. Пока мы танцевали и при этом тихо болтали о чём-то, я заметил за собой, что всё время стараюсь осторожно втянуть