Игра с отражениями (оборванная исповедь). Эдвард Даль
и только этот коктейль – специально для тебя. В общем-то, давно известная штука, феноменально точно отчеканенная ещё четыре века назад в известном шекспировском сонете, что начинается словами: «Её глаза на звёзды не похожи…» – и заканчивается замечательно верным резюме: «…И всё ж она уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали».
А дальше пошло лавиной.
Очень скоро у меня наступила своеобразная «слепота»: я перестал замечать любых других женщин, кроме Дианы. Все мои подружки, с которыми раньше я с удовольствием поддерживал отношения той или иной интенсивности и близости, вдруг перестали меня интересовать. Да и времени у меня на них не оставалось – всё забрала себе Диана. Всякий день, едва разделавшись с работой (никогда не бывшей для меня священной коровой), я летел на встречу с той, которая вдруг заняла все мои мысли и вобрала в себя все мои желания. Я сам не ожидал, что способен на такие порывы, но сопротивляться им или как-то притормаживать себя не собирался. Меня захлестнуло такое сногосшибательное, такое пьянящее ощущение полноты жизни и остроты чувств, которых я никогда не испытывал и которые ни за что не хотел бы променять на прежнее спокойствие и рахитичные краски рассудочного существования. Я определённо сел на некую эмоциональную иглу и всё время рвался получить новую дозу своего зелья, имевшего точное имя – Диана.
С утра до вечера мои мысли были заняты ею. Это мешало работе, сплошь и рядом нарушало привычные связи с моими родственниками и друзьями, изменяло многие, казавшиеся раньше незыблемыми алгоритмы моего быта… А я не видел в том ничего ненормального или тревожного. Всё представлялось мне не только вполне естественным, но и должным.
Насколько я могу сейчас об этом судить, Диана отвечала мне полной взаимностью. Во всяком случае, я не в состоянии вспомнить в наших отношениях ничего, что позволило бы в этом хоть на йоту усомниться.
Мы оба погрузились в мир, состоявший только из нас двоих, а вся остальная вселенная существовала лишь как фон, только отчасти досаждавший необходимостью контактировать с ним для удовлетворения материальных потребностей, а в остальном поставлявший одни удовольствия.
Это был род болезни – любовная горячка необыкновенной силы и длительности. Я дошёл до такой степени бесчувственности ко всему, выходившему за рамки моих отношений с Дианой, что почти не заметил того, что по всем понятиям должно было бы повергнуть меня в горе. Я имею в виду смерть отца.
Ему досталось то самое, о чём он (если, конечно, не лукавил) говорил, как об идеальном финале. Мгновенный, без видимых причин, предупреждений и предчувствий уход из жизни. Как-будто кто-то просто перебросил тумблер из одного положения в другое. Правда, случилось это, пожалуй, слишком рано. Шестьдесят с небольшим – не возраст для европейца.
Это произошло на совершенно рядовом собрании совета директоров нашей фирмы, во время обсуждения чисто технического, не требовавшего никакого напряжения или нервных затрат вопроса.
Как