Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср. Дмитрий Бавильский
А потом, пока музыка играет, он её ищет, подготавливает к эфиру. И только потом, когда предыдущая музыкальная композиция заканчивается, он делает вид, что ты только что дозвонился до него и начинает разговор с белого листа, снова спрашивая, чего бы это я хотел слушать.
А ты ему подыгрываешь, мол, мы-то с тобой знаем, что мы сейчас будем слушать, а эти недоумки ещё нет, но давай объясним им их участь, что их сейчас ждёт.
Постепенно диалог входит в конструктивное русло. Гагарин заказывает нужную песенку Бьорк. Руки его трясутся от напряжения. Он взволнован, но не от того, что его мечта сейчас вот-вот и осуществится, просто ему непривычно существование в публичном пространстве.
Он понимает, что сейчас его слышат многие люди, затаившиеся возле своих радиоприёмников, невидимые и оттого вдвойне опасные. Хотя в чём опасность, он ни за что бы не смог объяснить.
– А кому бы вы хотели приветы передать? – обязательно спросит вежливый Жаров в конце их невеликого диалога.
– А всей первой реанимации, реанимационному отделению городской больницы номер такой-то, – ответит Олег не без гордости (все его больницу знают, уважают).
В голосе Жарова возникнет едва ощутимая пастила сочувствия, он же знает, как небогато врачи живут. И гордость в голосе Олега он тоже, как истинный профессионал, считывает, мол, увлечённый человек, несмотря ни на что, трудится на благо, людей спасает.
– Скажите, а вы и правда людей спасаете? – спросит он Гагарина. И Гагарин мужественно смутится, мол, «негоже лилиям прясть», а крутым пацанам себя нахваливать.
– Ну да, каждый день, можно сказать, – только и выдавливает он под не слышимые миру аплодисменты.
– Понятно, – говорит Жаров проникновенным тоном, – мы все знаем, что врачи не очень богато живут. Вы бы не хотели сменить свою профессию на более денежную?
– Нет, – ещё более теряется Гагарин, – я же должен людей спасать.
– Почему должен? – ловит собеседника Жаров: конец часа, нужно потянуть паузу, чтобы уже больше не отвечать на звонки, большинство из которых оказываются тупыми и неинтересными. А тут, как ни крути, живой человек. Хотя и врач.
– Потому что привык, потому что это – адреналин, – Олег замолкает, и когда Жаров шумно выдыхает воздух в намерении перебить собеседника, Гагарин добавляет, неожиданно и решительно: – Потому что я ничего другого делать не хочу и не буду.
На лбу выступает пот. Не такое уж это и простое дело – выступать в прямом эфире: перед тобой открывается бездна, полная звёзд и голодного до человеков пространства, которая вытягивает тепло и силы, кто бы мог подумать?! А Жаров решает закончить передачу на проникновенной лирической ноте.
– Вы знаете, Олег, мы посовещались, и я решил, что по итогам нашей сегодняшней передачи романтический ужин в самом дорогом и модном ресторане нашего города выигрываете вы. Хотя бы потому, что спокойно и твёрдо, несмотря ни на что, спасаете людей. Каждый день спасаете людей.
– А Бьорк-то будет? – Гагарин боится