Другая, следующая жизнь. Светлана Федотова-Ивашкевич
и стул. Прилетевшей на мой крик хозяйке, даже если бы она захотела сюда зайти, просто не нашлось бы места. Поэтому она кричала из коридора:
– Негодяйка! Распугала всех моих клиентов своим визгом! У меня приличное заведение, а не черт знает что! Или ты сейчас же заткнешься или я вышвырну тебя вон!
И еще она добавляла всякие слова, значение которых было ужасно. Я замолчала скорее от потрясения – так со мной никто никогда не разговаривал.
– Займись ею, – кивнула хозяйка на меня толстой девушке, стоящей за ее спиной. Они были похожи как две капли воды, если бы не разница в возрасте лет в двадцать.
Девушка отвела меня на кухню, налила мне чаю с мятой и дала в руки большую баранку. Сама села напротив, подперла голову руками и, посмотрев на меня добрыми глазами, какие могли бы быть, к примеру, у огурца, приказала:
– Рассказывай.
Я судорожно вздохнула и, прихлебывая чай, рассказала свою историю. Что ехала во Владивосток и вышла на станции взять кипятка, а поезд вдруг ушел и, в нервическом припадке, шла куда глаза глядят, а сама я генеральская дочь из Санкт-Петербурга. Оказывается, у меня получается складно врать. Зачем я соврала? Не знаю. Это было какой-то подсознательной защитной реакцией. Правда была слишком против меня. С ней я бы увязла в этом притоне, как муха в варенье. Хороша барышня – украла родительские деньги, стала невенчанной женой, пыталась дать взятку. Я опять заревела в голос.
– Ну, будя, будя, – утешала меня девушка, наливая мне валериановых капель, – давай-ка поспи, а завтра придумаем, что делать дальше.
Она отвела меня в какую-то комнату, где стояла большая кровать с балдахином. И я упала в нее, как в омут.
Утром я долго не могла поверить в то, что все это происходит со мной. Мне наконец-то стало страшно. Оглядевшись, пришла в еще больший ужас. На столике стояла большая тарелка с фруктами: яблоки, гранаты и виноград… Это был зловещий натюрморт для города, где слаще ирги да крыжовника ничего не произрастало.
Он означал только одно: дела мои плохи.
Я хотела одеться, но платья там, где его оставила, не было.
– Встала моя хорошая, встала моя любезная ягодка, – в дверь вкатилась хозяйка. Как и вчера, я не могла поверить, что эти слова звучат по отношению ко мне. – Как вы нас вчера напугали, милочка! На вас вчера лица не было!
– Да, мадам, – пролепетала я, – простите, что так получилось.
– Не стоит извиняться-с. Масюсь мне уже обо всем рассказала! Ах, бедняжка-с! Как вам пришлось намучиться и столько пережить! Но сейчас вы в надежных руках. На счастье, вы оказались именно у нас – здесь же кругом столько лихих людей! Ваше платье я отправила в чистку. Оставайтесь у нас столько, сколько пожелаете. Единственное, я бы не советовала вам без необходимости выходить из нашего дома, чтобы не было недоразумений. И ночью у нас, конечно, шумновато, а так интеллигентные девушки, прекрасный повар, вы с интересом проведете у нас время. А телеграмму вашим родным даст наша прислуга, вот я и бланк уже вам принесла.
Все