Фронтир. Избранный. Книга вторая. Роман Корнеев
ретранслятор с базой, разнесённой в плоскости эклиптики, Легион не мог, а орбитальная группировка была слишком мала, чтобы поддерживать достаточную входящую мощность сигнала, так что в результате приходилось довольствоваться малым – тактикой отдельных Отрядов, переговорами офицеров и телеметрией с базовых наблюдательных станций.
Всё это с дотошностью самоеда Кенстридж вывел вокруг себя, и теперь кружил в этой информационной клетке, не умея из неё вырваться.
Он смотрел на безумно далёкую историю и не мог заставить себя поверить в то, что все эти люди уже могут быть мертвы, а он об этом узнает лишь долгих пятьдесят две минуты спустя.
Плечо Эрхаузе было неумолимо. Субпространственные модулированные нейтринные пучки формально двигались относительно «физики» с бесконечной скоростью, не подчиняясь обычному ограничению на скорость сигнала, но эта условная бесконечность упиралась в другое ограничение – по темпоральной локализации. Фронт сигнала на межгалактических расстояниях начинал «растягиваться» во времени поперёк несущего потока, так что приёмник мог начать достоверно считывать получаемую информацию лишь спустя определённое время, соответствующее полуволне Эрхаузе, тем большей, чем большее расстояние прошёл сигнал. При текущих взаимных положениях Сектора Сайриус ГС и Двадцать четвёртого Сектора ГД это плечо и составляло пятьдесят две проклятых минуты. Обмен сигналами занимал вдвое больше.
Это было сейчас равносильно просмотру хроники вековой давности. Кенстридж наблюдал, как колеблется вражеский фронт под ударами тяжёлых штурмовиков Ковальского, как стягиваются для контрударов боевые машины механоидов, как сбивает их слаженное взаимодействие шумовая завеса от спецсредств, как накрывает плацдармы средней дальности орбитальная группировка, получившая сегодня возможность хоть частично не стесняться в средствах, ограниченная главным образом требованиями к безопасности для проникших глубоко на чужую территорию штурмовиков Легиона.
Кенстридж наблюдал за этим всем, как за танцем смерти, который разворачивался перед ним без возможности как-то повлиять на его исход. И всё чаще слезящиеся от долгого напряжения глаза инвестигейтора косились на единственную беспросветно-тёмную виртпанель.
В его мозгу свербела безответная мысль – а будь у него право и возможность прямо сейчас связаться с «Небесным гостем» и сказать… что он вообще мог сообщать Ковальскому такого, что стоило бы произнесения.
Попытаться объяснить, зачем он и его ребята нужны Галактике? Что Ковальский должен быть счастлив, что за него есть, кому искать и находить ответы? Те ответы, которые не предназначались самому Ковальскому.
А может, его стоило бы предупредить? Раскрыть карты, сказать, что теперь он не один, на его стороне работает могучий механизм разнообразных Галактических институтов во главе с Советом Вечных, и что его план уже не нужен, что можно отводить