Код Адольфа Гитлера. Финал. Владимир Науменко
ответ Ева ничего не успела сказать, а лишь услышала в трубке короткие гудки. Внутри неё всё оборвалось. «Он не вернётся в бункер, он струсил и сбежал». Она напрасно сидела у аппарата и ждала. Фегеляйн так и не напомнил о себе, не перезвонил. Встав с места, Ева решила не говорить Гитлеру об этом звонке и отправилась спать, беззаботно отстраняясь от страданий других людей.
Мюллер с усмешкой на губах прочитал распечатку диалога Евы и Германа. Отдел прослушивания гестапо оказался на высоте своей задачи, записав его на плёнку, тем самым предоставив в руки Мюллера железный аргумент измены одного из генералов СС, который пока находился в ближайшем окружении фюрера. И кто им стал? Ближайший родственник фюрера! Такое предательство не хотело умещаться в голове Мюллера, но будучи бюрократом до мозга костей, он для надёжности поместил листок с текстом распечатки в особую папку и не забыл похвалить себя за то, что пусть и не персонально, но смог это предвидеть. Он приготовился сообщить об этом вопиющем случае лично Гитлеру. Безусловно, фюрер воспримет эту новость весьма болезненно, но Мюллер жил по принципу: «Всё, что ни делай, делай хорошо». Но его рука, протянувшаяся было к телефону, на полпути к цели остановилась. Стук в дверь овладел его вниманием.
– Да, входите!
Каково же было его изумление, когда распахнулась дверь и на пороге возник Стрелитц. Не один. Рядом с ним появилась женщина в наручниках. Зарёванная и оттого более податливая. Было видно, что Оскар справился с поручением Бормана, но ему надо было выяснить, как это случилось.
– Группенфюрер! – произнёс Оскар. – Сигнал оказался верным. Перед вами стоит не просто женщина, а очень увёртливый преступник, в дни боёв за город, посягавший на жизнь честных немцев.
Желая убедиться в этом, Мюллер шагнул им навстречу, пересёк кабинет в несколько шагов, остановился около Стрелитца, и бросил заинтересованный взгляд на незнакомку. Впечатления преступника, конечно, она не производила, но гестапо понадобился повод для её ареста. И он подвернулся. Вернувшись на своё место, он секунд десять молчал, вертя в пальцах ручку. Потом взглянул на Оскара и спросил:
– Где ты откопал такое сокровище?
– Польская немка, – ответил Стрелитц. – Одна из немногих, кому посчастливилось бежать с востока от большевистских орд. Зовут её Анна. Вдова. Она потеряла мужа в Берлине. Правда, с её слов не ясно, погиб он или сбежал от неё к другой, а она вот коротает время бездомной – то в ночлежках, то в лазаретах. Одним словом, где придётся.
– За что задержали?
– С этого, группенфюрер, всё и завертелось. Её застукали на месте преступления в тот момент, когда она вытащила из кармана брюк убитого бюргера, из-за бомбёжек ставшего бездомным бродягой, продовольственную карточку. Вот сука, а! Она успела стереть с неё кровь, а при задержании без стыда и совести предъявила их нашим детективам как собственные.
Мюллер, осуждающе поцокав языком, стал безмолвно и изучающе разглядывать эту женщину. Ничего особенного в ней не было, обыкновенная баба. Полукровка. Вряд ли еврейских