Неистощимая. Игорь Тарасевич
приправленная желудочным соком и кровью. Поэтому запах, влетевший в ноздри всех сидящих возле очага, мы словами описать не беремся, несмотря на определенную, как вы сами можете видеть, стилевую нашу изощренность и грандиозное, признаться, наше самомнение по поводу собственного умения передавать что-либо словами. Не беремся, нет.
Потом, во благовременье, когда именем Константина Цветкова назовут один из новых городских проспектов, научно-исследовательский институт вирусологии, бывший Серафимовский мединститут, когда его имя присвоят самой престижной международной премии по биологии, а также еще многим улицам, поселкам, институтам, премиям и стипендиям, потом никто и не вспомнит первый миг появления Константина Константиновича Цветкова среди товарищей, а вот сами товарищи чрезвычайно сильно сей миг почувствовали, особенно чувством, извините за тавтологию, чувством обоняния. Мы – впрочем, как и всегда – мы избавим вас от возгласов и комментариев, раздавшихся в норе, дорогие мои.
Извергнувшись, значит, себе под ноги, Цветков несколько мгновений тыкал руками в смрадную тьму вокруг, словно вдруг ослепший – да он и действительно не видел ничего тогда, и рухнул бы прямо в свою блевотину, если б Чижик, вновь схватив его за шиворот, не вытащил Цветкова – не сказать, что на свежий воздух, но наверх, наружу. Цветков молча разевал замурзанный рот, как рыба на песке. Настя вышла следом, встала рядом, скрестив руки на груди – неким таким молчаливым символом укоризны. В руках у Чижика невесть как тут же оказался ватник, давеча положенный им у стены; Чижик укрыл им Настю; та поправила полы, и на руке гражданки Цветковой вновь тускло блеснул золотой браслет.
Ну-с, тут мы оказываемся в необходимости сделать некоторые пояснения.
Когда Чижик начал жить с Настей – да, да, увы, так дела и обстояли ко времени описываемых нами событий, как ни прискорбно это для Константина Константиновича Цветкова, коего сопереживателем мы от всей души являемся, сочувствуем мы ему, дорогие мои, – да, так когда, значит, Чижик начал жить с Настей, он, как и каждый настоящий мужик, озаботился подарком для возлюбленной, подарком дорогим, символизирующим бы их с Настею соединение, и символизирующим бы достойно, весьма достойно. Чижик помнил еще, что был он русским офицером, летчиком – до повсеместного введения Инспекций Чистого Города. Магазинов, как таковых, к тому времени, когда Настя ушла от Цветкова и стала жить с Чижиком, магазинов в городе уже не оставалось, в Пункте Распределения, к которому был приписан Чижиков, ни о каких подарках можно было бы и не заговаривать. В расстройстве некотором Чижик пребывал, и тут-то к нему и подошел Лектор – главный на полигоне металлист.
На любом полигоне ТБО – твердых бытовых отходов – неизбывно существует, чтоб вы знали, иерархия, в коей «металлисты» – разбирающие отбросы первыми, и забирающие все – вы понимаете значение этого слова? – забирающие все металлы из отбросов, металлы и камешки, металлы и цифровые