Викинг. Бог возмездия. Джайлс Кристиан
прямо и поражало цель, не могло прогнать дурное предзнаменование, услышанное Сигурдом в крике птицы, и оно вонзалось в него, точно острый рыболовный крючок, запутавшийся в мотке веревки. Если только он не убьет этого ворона, что, по словам Асгота, все равно что плюнуть в глаз Одину.
И тем не менее боги благоволили ярлу Харальду и конунгу Горму. Слагфид разбил еще один череп; на носу «Волка фьордов» быстро росла куча мертвых тел. Рядом со Слагфидом стоял Улаф, который наносил удары копьем по щитам врага, толкая воинов Рандвера на стоявших за ними, а те, что находились за двумя могучими героями, подбадривали их криками, дожидаясь своей очереди вступить в схватку.
Находившийся по левому борту «Рейнена» «Олененок» держал оборону, выстроив ровную «стену щитов», но по правому борту команда «Морского орла» вступила в отчаянное сражение с двумя драккарами Рандвера, которые заняли позиции один носом к «Морскому орлу», а другой встал рядом и пытался крюками подтащить его как можно ближе, не обращая внимания на топоры, перерубавшие веревки, и весла, которыми воины Харальда пытались их оттолкнуть, чтобы увеличить расстояние между кораблями.
Отец Свейна, великан Стирбьёрн, стоявший на носу «Морского орла» и возвышавшийся над всеми, словно сам Тор, размахивал топором и выкрикивал оскорбления в адрес врага, мчавшегося прямо на него.
Свейн снова хлопнул Сигурда огромной ручищей по плечу, и тот поморщился – таким сильным был удар, – но не высвободился, когда его друг принялся громко подбадривать отца.
– Твой отец так же хорош, как Слагфид, – сказал Сигурд.
Это могло быть правдой, если б Стирбьёрн постоянно не напивался до такого состояния, что не мог стоять, а потому никто уже не знал, насколько он полезен в бою. Впрочем, никто, включая самого Слагфида, не осмелился бы ему это сказать. С тех пор, как умерла мать Свейна, Сибби, только мед или убийство вызывали у Стирбьёрна улыбку.
Он убил первого врага быстро и уверенно, взмахнув над головой топором, как перед этим Слагфид, но использовал его заднюю часть, а не лезвие, чтобы разбить голову в шлеме стоявшего напротив врага. Казалось, он услышал голос сына, подбадривавшего его с вершины утеса, или сам Локи принялся нашептывать ему на ухо обещание, что его имя войдет в великие саги, но Стирбьёрн отбросил всяческую осторожность, взобрался на перила, вцепился левой рукой в украшавшего нос «Морского орла» зверя, а правой ухватился за нижнюю часть топора. С невероятной силой – и потрясающим для пьяницы чувством равновесия, подумал Сигурд, – он шагнул вдоль перил, издав оглушительный рев, взмахнул топором по большой горизонтальной дуге, опустил тупой конец на щит одного из врагов и сбил его с ног. Тот налетел на стоявших рядом товарищей, и они рухнули на палубу, превратившись в кучу переплетенных ног и рук. В следующее мгновение Стирбьёрн поднял топор, снова размахнулся, ловко крутанул его и отрубил голову своему противнику; остальные тут же попрятались за щиты. Собравшиеся