На двух крылах свободы и смиренья. Александр Кормашов

На двух крылах свободы и смиренья - Александр Кормашов


Скачать книгу
по справедливости в красный угол,

      а ты коченела всю зиму костлявою ряскорякой.

      А по весне тяжело уходила от плуга,

      а тот планету держал как якорь.

      Говорят, что Будда в одном из своих превращений

      сам на себе испробовал эту шкуру коровью,

      оттого-то и нет у индусов

      скотины священней.

      Только и Русь к ней, корове,

      с дочерней любовью.

      За потраву чужого овса проткнутая жердью,

      Икона лежала за гумном в крапиве

      и молча мучалась перед смертью,

      а обломок жерди качался в боку,

      как бивень.

      Не стало Иконы, мир стал для бабушки шаток.

      Не молиться же на маслозавод-химеру!

      Может, поэтому, когда ей перевалило

      на восьмой десяток,

      бабушка перешла в старую веру.

      «Заблудится солнце…»

      Заблудится солнце

      в лохматых верхушках деревьев,

      запрыгает белкой

      по лапам размашистых сосен,

      и будет то время —

      мы снова вернёмся в деревню,

      в простую и тихую, старую добрую осень.

      Про просекам узким пройдём,

      стороной полуголой,

      по вырубкам, пашням,

      оврагам, селеньям, угорам.

      Дождь морды лосей

      будет гладить рукой невеселой,

      и камни у поля

      застынут в раздумье нескором.

      Нас город всё держит,

      а осень уже на исходе.

      И снег на рассвете

      сырого коснётся.

      А ночью мне снится:

      нарушилось что-то в природе,

      и, словно за белкой,

      рванули собаки

      за солнцем…

      Бор

      Сменяются времена года.

      Но не в беломошном бору.

      В нём ничто не меняется.

      Он всегда в постоянстве неком.

      Только лишь белый мох

      – шкурой белого медведя на полу —

      раз в году чистится белым, как сам он, снегом.

      Мчатся лето, весна, зима – стороной.

      Стороной осень – ликом иконописным.

      Стороной прошли первобытно-общинный строй,

      рабовладельческий, феодализмы, капитализмы…

      И только время в бору стоит, как в графине вода,

      и совершенно не зависит от своего далёкого

      праначала.

      Видимо, здешнее время вообще никогда

      никаким таким свойством материи

      себя не считало.

      Поэтому тетерев в воздухе может встать,

      как ветряк,

      и долго стоять в раздумье – крылья провисли.

      Поэтому телеграфными проводами

      лежат на ветвях

      следы прыгавшей с дерева на дерево рыси.

      И сосны стоят, будто в каждую втиснут взрыв,

      будто весь бор, по сути, мартиролог,

      картотека,

      где в хвою сосновую с помощью римских цифр

      внесены данные на каждого

      когда-либо жившего человека.

      Косачи

      Просыпаюсь


Скачать книгу