На двух крылах свободы и смиренья. Александр Кормашов

На двух крылах свободы и смиренья - Александр Кормашов


Скачать книгу
вот… Она тоже видала Париж,

      как Высоцкий поёт.

      А уж в Вологде век прожила.

      Жаль, я в школе учил не французский,

      а шпрехен зи дойч, и мне трудно найти с ней

      какой-нибудь общий язык,

      как находит его её пятилетняя дочь,

      то есть дочка моя —

      чтобы сразу вопрос не возник.

      Я с той женщиной ныне говорю тяжело и длинно,

      а глаза её серые (дочь меня в гости зовет)

      вроде дульного среза «мелкашки»,

      чей выпуск давно в славном городе Туле

      оружейный наладил завод.

      Безголовым зовёт меня мать. Я давно безголов.

      Возвращаюсь к костру, к мужикам,

      уж и то бы добро,

      чтоб какой-нибудь псих вдарил в свет

      из обоих стволов,

      и пусть падает чайник из правой руки,

      а из левой – ведро.

      «Я ту любил, с которой спал…»

      Я ту любил, с которой спал

      и на селе известен стал

      всем от последнего хмыря

      до первого секретаря.

      И впечатленьем потрясён,

      узнал я слово imprecion.

      Ну, а её народ стал звать

      чему и рифма есть «влюблять».

      Но смог я в бешенстве послать

      сначала лишь отца и мать;

      плевала тихая родня

      на прокажённого меня.

      И даже друг кривиться стал:

      «Влюбиться в ту, с которой спал?»

      И ржали недруги мои:

      «Иди коров своих дои!»

      А та, с которой я не спал,

      внушала всем, что я пропал,

      и плёлся я – бес ей в ребро! —

      на комсомольское бюро.

      А та, к которой шёл я спать,

      через село крадясь, как тать,

      не знала, как мне пособить,

      она могла лишь так любить.

      А я, воинственен и груб,

      тащил её на танцы в клуб,

      пытаясь так от всех скрывать,

      что с ней у нас одна кровать.

      Но раз она сказала: «Ой,

      что натворили мы с тобой!»

      И я, конечно, сгоряча

      стреляться стал из пугача.

      Она уехала: «Ах, как б

      мне жизнь была от ваших баб!

      И как б карьера не тю-тю,

      а ты, действительно, m’aimes-tu?»

      А я и вправду je l’aimais,

      но был в войсках уже к зиме,

      и долго мир ещё не знал,

      каким я был и с кем я спал.

      «По клюкву ехали бабы…»

      По клюкву ехали бабы

      на тракторных санях-волокушах,

      что зверски подбрасывали на ухабах,

      зато не тонули в лужах.

      Пели бабы: «Ой, летят утки» —

      и жались друг к другу, фуфайка к фуфайке.

      Лишь одна, в красной спортивной куртке,

      не пела и горела как факел.

      С пяти утра бабы тряслись желейным грузом,

      лишь изредка взвизгивая: «Держись-ся!»

      И с веток роса падала всем на рейтузы,

      а одной – на джинсы.

      Сани ползли, два венца от узкого сруба,

      грязь


Скачать книгу