Эта тварь неизвестной природы. Сергей Жарковский
Или опять отказываешься выполнять боевой приказ?
– Слышь, салага! – так же спокойно и так же не шевеля ни членом единым сказал Башкало из партера. – Он рехнулся, в натуре. В карантине давно молва идёт, что Коля Петрович рехнулся. Выходит с группой, а с выхода один. И вишь ты, говорит, главное, что сажать за это перестали. На слово стали верить. Погибли при выполнении спасательной или разведывательной операции в районе стихийного бедствия неизвестной природы. И нам же с тобой он сейчас и говорит это. Понял, гусила? Слышь, Николаич, а я не верил! – сказал Башкало Петровичу. – Я одному в морду дал за такие слова! Ты же меня знаешь, Николаич, в одной части служили вместе! А оно вон как. Оно правда, оказывается. Вышел с группой, вернулся один. Ты их хоть убивал? Или заводил да бросал?
– Ты отказываешься выполнять боевой приказ по научному исследованию указанной аномалии? – настойчиво спросил Петрович. – Ты скажи прямо, что ты ёрзаешь как баба, товарищ ты прапорщик советской армии?
– Товарищ старший прапорщик! Давайте я пойду! – сказал Вадим.
Башкало облизнул губы.
– «Николаич» – мне говори, салага, – сказал Петрович.
– Всё, Николаич, всё. Я иду, – проговорил Башкало. – Всё нормально. Руку надо бы тебе перекисью. Вон как ссадил.
– Тогда встать, товарищ прапорщик. Приготовиться к постановке задачи. Тебе конкретно.
И он как ни в чём не бывало повернулся к Башкале спиной и подошёл к ясной пока только ему границе «прокрусты». Останки учёного были едва ли не в шаге от него.
– Я всё помню, Лёша, всё… – сказал им Петрович. – Эй, ты, фенимор! Слушай, новый, как тебя, Свержин, внимательно. Эта… как её, пса, бля?! Гитика эта – она, по Лёшиным расчётам, двойная. Стоит восьмёркой, два стакана впритык. Два нолика. Дай-ка мне мою палку, салага.
Вадим поднял черенок, подал. Прапорщик Башкало тоже подошёл, вешая автомат на плечо, напряжённый, внимательный, очень собранный. Вадим чихнул при его приближении.
Старший прапорщик рисовал на земле концом щётки.
– Вот так вот. Этот «нолик» – ближний. Лёшин. А вот так к нему второй. Я его в первой же ходке обнаружил, когда обходил тяжёлое. Как бы «восемь» на боку. Они метров всего десять в диаметре каждый и одинаковые. Чуть обойти слева на «рисках» – безопасно. Я обходил. Сказал уже? И вот между ними заметил я тягу, как в хорошей печке. Начинается она при броске «риски». Тянет дым куда-то. Сколько мы там всего пожгли…
Он сунул палку Вадиму, достал из какого-то из карманов бумажник, из бумажника – обломок расчёски, бумажку, и, продолжая говорить, быстро смастерил детскую дымовуху.
– И Лёша выяснил, что там, где между ними, «прокрустами», стык и тяга, есть что-то странное. По виду – как эффект «невидимки», при воздухо-воздушных спецэффектах, при кислородных, при газовых. Шаг вперёд – есть что-то, шаг назад – не видишь. Фокус-покус, наподобие как я тебе показывал, Свержин, с «рисками» и туманом. «Риски» в дырке просто исчезают, но не бу̀хает ничего, как было бы, если бы в тяжесть