Артур и Джордж. Джулиан Барнс
сопровождают запиской и отправляют в Хеднесфорд, где находится полицейский участок, а через три дня, вернувшись из колледжа, Джордж застает сидящего у них на кухне сержанта Аптона. Отец задерживается в приходе; мать нервничает. Джордж решает, что его, как нашедшего ключ, ждет награда. В Ружли подобные истории передавались из уст в уста: ключом открывается сейф или кованый сундук, а дальше в руках героя оказывается измятая карта с пометкой крестиком. Джордж никогда не увлекался такими россказнями: уж очень они далеки от жизни.
Сержант Аптон – краснолицый здоровяк с торсом кузнеца; серая суконная форма ему тесновата: не оттого ли он сопит? Кивая в ответ своим мыслям, он окидывает взглядом Джорджа.
– Стало быть, это ты нашел ключ, парень?
Джордж припоминает, как играл в сыщика, когда Элизабет Фостер повадилась писать гадости на стенах. И вот новая загадка, но на сей раз в ней сошлись полисмен и будущий поверенный. Вполне логично и в то же время интригующе.
– Да. Он у порога лежал.
Не реагируя на это сообщение, сержант все так же кивает. Ему, похоже, не по себе, и Джордж пытается прийти на выручку:
– Награда за него объявлена?
Сержант удивлен.
– А тебя с какого боку интересует награда? Ты-то при чем?
Отсюда Джордж заключает, что никакой награды не объявлено. Видимо, полисмен зашел похвалить его за возврат чьей-то утерянной вещи.
– Вы установили, откуда взялся этот ключ?
И вновь сержант Аптон не дает ответа. Вместо этого он достает блокнот и карандаш.
– Имя?
– Вы же знаете, как меня зовут.
– Я сказал: имя.
По мнению Джорджа, сержант мог бы изъясняться повежливей.
– Джордж.
– Ну. Дальше.
– Эрнест.
– Дальше.
– Томпсон.
– Дальше давай.
– Фамилия моя вам известна. Такая же, как у моего отца. И матери.
– Дальше давай, кому сказано? Ишь, строптивец какой.
– Эдалджи.
– Ну и ну, – тянет сержант. – По буквам диктуй.
Брак Артура, как и сохраненный памятью ранний этап жизни, начался со смерти.
Артур пошел по медицинской линии: работал на подхвате в Шеффилде, Шропшире и Бирмингеме; потом завербовался корабельным врачом на китобойное судно «Надежда». После отбытия из Питерхеда в направлении полярных льдов судно вело промысел тюленей и любой морской живности, какую только удавалось выследить и настичь. Предусмотренные судовой ролью обязанности Артура оказались несложными, а поскольку он, как любой нормальный парень, любил выпить и в случае чего мог за себя постоять, весь экипаж вскоре проникся к нему доверием; прозвище ему дали – Великий Северный Ныряльщик, потому что он несколько раз соскальзывал за борт. Ко всему прочему, Артур, как любой здоровый британец, любил всласть поохотиться: к концу рейса на его счету было пятьдесят пять нерп.
Когда в бескрайних льдах промысловики забивали тюленей, он не испытывал