Артур и Джордж. Джулиан Барнс
страны. Вероятно, Блэкпул – это только начало; следующие на очереди Эдинбург, Ньюкасл, Лондон. И далее: Париж, Москва, Тимбукту – почему бы и нет?
А потом, так же внезапно, как начались, издевательства прекращаются. Ни писем, ни непрошеных посылок, ни газетных фальшивок, ни стоящих на пороге гневных братьев во Христе. И так целый день, потом целую неделю, месяц, два месяца. Ничего. Все прекратилось.
Часть вторая
Начиная с конца
На тот месяц, когда прекратилась травля, приходится двадцатая годовщина со дня назначения Шапурджи Эдалджи в приход Грейт-Уэрли; а там недалеко и до Рождества, которое в двадцатый… нет, в двадцать первый раз его семья встречает в здешнем пасторском доме. Мод получает в подарок гобеленовую книжную закладку, Хорас – единоличный экземпляр отцовских «Лекций о послании святого Петра галатам», а Джордж – сепиевую копию с гравюры Хольмана Ханта «Свет мира» с пожеланием повесить ее у себя в кабинете. Джордж благодарит родителей, но отчетливо представляет, что подумают старшие партнеры: стажер, который в конторе без году неделя, который занят лишь переписыванием бумаг начисто (другого ему не доверяют), слишком много на себя берет, если начинает заниматься украшательством, и что клиентов, приходящих в контору по конкретному вопросу, может увести в сторону чужеродный наглядный материал.
Проходят первые месяцы наступившего года; по утрам, когда раздвигаются шторы, можно с крепнущей день ото дня уверенностью полагать, что за окном будет лишь пустая лужайка, сверкающая Божьей росой, и без содрогания ожидать прихода почтальона. Викарий твердит, что их семье было послано испытание огнем и вера в Господа помогла им выстоять. От Мод, слабенькой и богобоязненной, скрывали все, что только возможно; Хорас, ныне крепко сбитый прямолинейный подросток шестнадцати лет, осведомлен лучше и по секрету признается Джорджу, что считает старинный девиз «око за око» незыблемой основой справедливости, а потому, случись ему поймать злоумышленника, бросающего через изгородь мертвых дроздов, он своими руками свернет такому шею.
В фирме «Сангстер, Викери энд Спейт» у Джорджа, вопреки родительским представлениям, нет своего кабинета. Он довольствуется табуретом и конторкой в углу, куда не дотягивается ковровая дорожка и даже не попадает солнечный свет, разве что по доброй воле удаленного мансардного оконца. Не обзавелся он покамест и карманными часами с цепочкой, не говоря уже о собственном комплекте юридических справочников. Зато успел приобрести правильную шляпу-котелок: выложил за нее три шиллинга шесть пенсов у «Фентона» на Грейндж-стрит. Хотя кровать его по-прежнему стоит в паре метров от отцовской, он уже чувствует, как в нем зреет независимость. Он даже свел знакомство с двумя стажерами из соседних контор, годами слегка постарше. Как-то раз во время обеденного перерыва Гринуэй и Стентсон зазвали Джорджа в паб, где он, изображая удовольствие, давился – спасибо, хоть недолго – отвратительным кислым пивом, за которое