Записки промышленного шпиона. Геннадий Прашкевич
шляпа. Длиннополое пальто, оно показалось мне старомодным. Точно, – вспомнил он. – В последний раз я видел такое лет десять назад на Сильвере Лаксте. Он не был моим приятелем, просто мы раскланивались иногда. У него была слабость к старым вещам, а может, экономил. А этот в шляпе, заметьте, здорово сутулился. Я было подумал, что это святой отец, снявший сутану, но он закурил. Не удивляет? Может, святые отцы нынче и курят, но для меня такое все-таки перебор.
– На какой поезд он взял билет?
– У меня он билет не брал.
– Он местный?
– Не думаю.
– Куда же он делся?
– Наверное, взял билет в кассовом автомате. – Бивер откровенно дивился моему невежеству. – Если так, то непременно увидите его в поезде. Других поездов тут до утра не будет.
Я кивнул.
Отошел от кассы.
Вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой.
Это всё доктор Хэссоп. Это его операция. На пустой станции Спрингз-6 я торчал из-за него. Шеф, отправляя меня сюда, заметил: «Считай, Эл, это прогулка. На западе сейчас тепло. Погуляешь по романтичному городку, потом к тебе подойдут. Не крути головой, тебя узнают. Никаких хлопот».
Это точно. Никаких хлопот не было.
Человек, который должен был ко мне подойти, возможно, заболел, возможно, попал под машину, или не ко времени запил, или просто не захотел тратить время на ненужную встречу. В конце концов, он мог незаметно наблюдать за мной, и я ему не понравился. Это доктору Хэссопу однажды повезло: в Атланте прямо на улице к нему подошел человек – тощий, испитой, в глубоко натянутом на лоб берете. По виду он точно не благоденствовал, но и нищим его нельзя было назвать. Глянув по сторонам, он шепнул: «Хотите купить чудо?» Доктор Хэссоп всю жизнь гонялся за чудесами. Это его слабость. Он неторопливо вынул из кармашка сигару, похлопал себя по карманам в поисках зажигалки и с достоинством заметил: «Если чудо настоящее». На что незнакомец, опять глянув по сторонам (явно чего-то опасался), понимающе ответил: «Чудо не может быть ненастоящим», – и поддернул длинный рукав потрепанного сырого плаща. Пальцы у него оказались длинными, нервными, а безымянный украшен перстнем – по виду медным. Не из платины же. В перстне, в гнезде для камня (сам камень отсутствовал), светилась крохотная точка. Доктор Хэссоп утверждал: совсем крохотная, но яркая. «Прикуривайте». Доктор Хэссоп неторопливо прижал кончик сигары к перстню, раскурил ее и с удовольствием выдохнул дым. После этого он спросил, сколько может стоить столь необычная зажигалка. Оглянувшись, незнакомец шепнул цену, которая в тот момент показалась доктору завышенной. «Надо бы сбавить», – ровно заметил он и услышал в ответ: «Милорд, я никогда не торгуюсь». Незнакомец оглянулся на внезапно появившегося поблизости полицейского. Вероятно, появление копа и спугнуло торговца чудом. Он нырнул в толпу, и доктор Хэссоп потерял его из виду.
«Но сигару я раскурил! Это невероятно, но раскурил!»
Ну, раскурил. Почему нет? Меня всегда удивлял энтузиазм, с каким доктор Хэссоп гонялся за всякими такими изобретениями, искал встреч с людьми, занимающимися делами, казавшимися