Желтая линия. Михаил Тырин
можно есть сколько хочешь. Им не жалко. Проголодаешься – сразу иди сюда и проси добавки.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Что?
– Да все. Ты все тут знаешь. Не первый раз, что ли?
– Ничего я особенного не знаю. Просто не сижу на месте с унылой рожей, как ты.
– Нет, постой. Как ты смог устроить нам пищевые рудники? По блату?
– Просто умение контактировать с людьми. Профессиональное качество. Был бы у меня блат – остались бы здесь. Вон, видишь? – Он кивнул в сторону мужика в зеленой робе, который бродил по траве и подбирал в бумажный мешок брошенные картонные тарелки и белые носки. – Очень милое занятие, все равно что садовник.
– Нет, Щербатин, ты меня не путай. Отвечай: откуда ты все знаешь? Ты ведь не наугад тогда номер набрал, знал же, куда позвонить, чтобы нас вывезли сюда?
– А-а, вот ты о чем… Ну да. Была кое-какая информация. А что?
– А ничего. Ты вообще кто? Международный адвокат? Или межпланетный адвокат?
– Что ты несешь?
– То и несу. Просто спрашиваю. Что ты там говорил про какие-то галактики, планеты?
– Да, мы в другой галактике. Ты еще не убедился?
– Ага, стало быть, между нашей Землей и этой галактикой ходят регулярные рейсы.
– Нет, не регулярные. Но добраться можно. И нам повезло. К чему ты клонишь?
– Щербатин… – Я потряс головой. – У нас там дома академики все лысины себе прочесали – есть ли хоть где-нибудь братья по разуму. А оказывается, до них чуть ли не на попутке добраться можно.
– Ну, примерно так. И что?
– Почему они с нами не вступают в отношения? Почему не прилетят, не помогут чем-нибудь?..
– А на кой ляд мы им сдались?
– Ну, как… – растерялся я.
– Да, как? Вот скажи мне, Беня, ты был когда-нибудь в Бобруйске?
– Нет.
– А почему?
– А что мне там делать?
– Ну вот! Ты сам и ответил на свой вопрос. У тебя же не возникало желания приехать в Бобруйск, помочь им там чем-нибудь, а?
– Ну, то Бобруйск, а то другая галактика.
– И что? Люди-то везде одинаковые. И обитаемых миров – тысячи. Наш, кстати, не лучший.
– Неужели им неинтересно, как там у нас?
– Тебя снова спросить про Бобруйск?
– Деловой ты, Щербатин, просто сил нет, – процедил я. – Все-то у тебя просто и понятно.
– Ага. А разве плохо? Жизнь – она и так непростое дело. Так зачем ее усложнять?
После четвертой кормежки, когда на перетертую траву без тошноты я смотреть не мог, Щербатин привел меня к выходу из зоны отдыха. Здесь уже бродили туда-сюда человек сто пятьдесят доходяг, согласившихся работать на пищевых разработках. Все настороженно поглядывали друг на друга и не разговаривали. Готов биться об заклад, каждый думал: «А не оказался ли я в дураках, согласившись на эту подозрительную работу? А нет ли тут подвоха?»
Только мы с Щербатиным были, можно сказать, безмятежны. Я успел смириться, а Щербатин – он вообще смотрел на жизнь оптимистически.
Человек в зеленой робе вывел