Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник). Юрий Данилов
от сближения с Германией, вместе затем сообщал, что в его руках имеются определенные свидетельства наличия секретных переговоров между Турцией и Болгарией, касательно общности действий в наступившем кризисе, опираясь на Австрию и Германию. Хотя и существовало мнение, что Турция еще не окончательно связана с союзом Центральных держав, но позиция Германии, занятая ею в Константинополе со времени вступления императора Вильгельма II на престол, и наличие в Турции германской военной миссии ясно доказывали, что оттоманское правительство давно уже перестало быть свободным в выборе союзников.
Еще в 1910 г., в бытность нашего министра иностранных дел в Германии, С. Д. Сазонов имел случай беседовать с императором Вильгельмом в Потсдаме по вопросу об отношениях Германии и Турции. В этой беседе русский министр коснулся роли Германии в развитии панисламистского движения.
– Пока пропаганда эта оставалась исключительно на религиозной почве, – сказал С. Д. Сазонов, – т. е. служила проявлением лишь духовной идеи халифата, Россия могла еще относиться к ней без особой тревоги. Но с тех пор, как пропаганда панисламизма приняла характер политический, наше отношение к ней, – сказал русский министр, – должно измениться. Выступление германского императора в роли покровителя мусульман не может не внушать нам немало беспокойства. Появление нового халифата – «берлинского» – естественно должно беспокоить Россию, насчитывающую свыше 20 миллионов мусульманских подданных, и вызывать ее недоверие.
В силу всех этих соображений, предложение Энвера, естественно, не могло не вызвать к себе подозрений и поэтому Великий князь Верховный главнокомандующий не считал желательным давать турецкому правительству право делать заключение о важности для России отвода от нашей кавказской границы войск 9-го и 11-го пограничных корпусов. В самом деле, в политическом отношении такая позиция могла бы быть истолкована как признак слабости России; в действительности же, Турция, с военной точки зрения, по тогдашней оценке, не представляла русской кавказской границе особой угрозы. Гораздо более важной задачей представлялось препятствование Турции сосредоточить ее силы во Фракии.
Телеграмма русского консула в Дарданеллах о том, что германские военные суда «Гебен»[132] и «Бреслау»[133] входят в пролив, прервала обсуждение предложений Энвера, хотя и встречавших, по-видимому, сочувствие у великого визиря, но далеко не вызывавших среди членов правительства полного единства. По мнению Верховного главнокомандующего, факт пропуска немецких боевых судов через проливы являлся решающим в отношении дальнейшей позиции Турции. Никакие уверения о покупке этих судов у Германии не могли, конечно, изменить впечатления грубейшего нарушения нейтралитета Турции в пользу Германии. Русский министр иностранных дел в своей телеграмме на имя посла в Константинополе свидетельствовал, что статьей 56-й Лондонской морской декларации 1909 г., хотя и не ратифицированной, но уже применявшейся державами и потому приобретшей
«Гебен» – германский линейный крейсер типа «Мольтке» (введен в строй в 1912). В 1914–1917 гг. в составе турецкого флота под именем «Султан Селим Грозный» вел боевые действия против русского Черноморского флота. Был флагманом ВФМ Турции до 1950 г.; в 1973 разрезан на металл.
«Бреслау» – германский легкий крейсер типа «Магдебург». В 1914 г. передан Турции; в годы Первой мировой войны вместе с крейсером «Гебен» вел операции на Черном море; в январе 1918 г. подорвался на минах и затонул.