Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2016. Коллектив авторов

      Ты страшная, ты властная, ты злая.

      Ты холод – пальцы от тебя не гнутся.

      На милый север – гибели желая,

      На грозный север я хочу вернуться.

      Там стынет сердце, честно извиваясь

      В руке судьбы, в покатой пасти зверя.

      На снежный север, смерти добиваясь,

      Еще сильней, еще опасней веря.

      В Сибирь, к оленям, в замиреньи нежном,

      А ей ненужным, фантиком бумажным,

      Теперь, как прежде, ленником прилежным,

      Презрев спасенье, пленником отважным.

      Невзгоды те – они и те желанны.

      Пускай презренным, что ни говори там

      Орлом времен Екатерины, Анны, Елизаветы —

      Подлым фаворитом.

      А память – да, она болит годами,

      Всегда, всегда, когда глубокой ночью,

      Как старый плащ, утыканный звездами,

      Летит душа, изодранная в клочья.

      Мы возвращаемся скоро домой.

      Раньше мы только летали в погоне

      Все за несбывшимся. Этой зимой

      Мы возвращаемся в спальном вагоне.

      Вот мы решаемся, слезы лия,

      Свой комфортабельный миг продлевая,

      Вот мы прощаемся – еду ли я? —

      Только из высших материй кроя,

      Не ошибаются, где долевая.

      Кельнский собор проплывает во мгле,

      Ложечка песню выводит в стакане.

      Мы угораем в вагонном тепле,

      Мы приближаемся к нашей земле.

      Польша, как в пеплуме, вся в этой ткани.

      Эта ж, как пеплом, обшита снежком.

      После Италий сощуришься: та ли?

      Та и не та, что уходит пешком

      В ветхой одежде, с простым посошком,

      В меркнущей памяти дальние дали.

      Семь городов у Бога, семеро львов у Бога.

      Ты оглянись немного, не замедляя бега.

      Мимо ведет дорога. Что ж, что уделов много,

      Но ни в одном у Бога не было столько снега.

      И ни в одном так много северных светлых арок

      В прочем краю хибарок. За ледяным стеклом

      Только один огарок высветит море чарок

      На одного живого, сникшего за столом.

      В мире, что вечно ищет вещего в каждой вещи,

      Был он последний нищий, но не последний певчий.

      Вновь занывает вьюга. Только Тобой ведом,

      Вот он помянет друга, вот он покинет дом.

      Шпага, седло и фляга. Крылья, перо, бумага —

      Иго мое бо благо. – Держится этот круг

      Лишь положась на Бога. Не выпуская флага,

      Не замедляя шага. Не покладая рук.

      Все как тогда: ручей переезжая.

      Бежит вода. Лежит земля чужая.

      Тень прошлого, встающая со дна.

      И потому им тайны не открою,

      Что в брачной паре едут брат с сестрою.

      Кто здесь поверит в это? Мысль чудна.

      Как