Горящие свечи саксаула. Анатолий Шалагин
как, небольшое дополнение. Там ведь и не поймешь, что за порода. Сброд сплошной. Нужен научный подход…
…После застолья мужчины вышли в сад, где продолжили разговор уже о политике, которую Перовскому предстояло проводить в Оренбурге. А в столовой между матерью и дочерью состоялся доверительный разговор.
– Ну, и как он тебе? – спросила Мария Дмитриевна смущенную дочь.
– Ах, маменька, я ничего не пойму. Он, конечно, воспитан и умен, но…
– Что но?
– А зачем у него на руке наперсток?
Мария Дмитриевна, явно озадаченная вопросом старшей дочери, ответила:
– А при чем тут наперсток? Отец, думаешь, случайно его на обед пригласил? У этого кавалера большое будущее. Он в друзьях у самого Николая Павловича числится… Ни каждому такие лакомые куски в молодости достаются…
– Про что это Вы, маменька?
– Ну, как про что? Про Оренбург… – сказала Мария Дмитриевна, подумав про себя: «И, правда, для чего он носит этот наперсток?»
Однако, Елене Карловне так и не суждено было стать губернаторшей Оренбуржья. Вскоре она выйдет замуж за подчиненного своего отца, потомственного дипломата Михаила Иринеевича Хрептовича – будущего графа и императорского гофмейстера.
А меж тем вице-канцлер не без гордости показывал гостю свой сад, созданный искусными мастерами на европейский лад. Были тут и тенистые аллеи, и таинственные гроты, и диковинные растения, выставленные в золоченых кадках вдоль посыпанных разноцветной галькой дорожек. В уединенном углу сада стояла мраморная беседка, которую ближе к макушке лета должен был увить плющ. Но пока молодые лианы лишь подкрадывались к пилястрам.
«Должно быть, в этой беседке – подумал Перовский – было сделано немало пылких признаний. И кто знает, может, и сам вице-канцлер, сейчас чопорно вышагивающий рядом, тоже признавался тут в любви Марии Дмитриевне…»
– Оренбург, Василий Алексеевич, это настоящий алмаз в российской сокровищнице. Однако, алмазу сему еще только предстоит пройти руки искусного ювелира…
Нессельроде ввел Перовского в беседку, усадил в мягкое кресло, а сам сел напротив.
– Но – продолжил он – И ювелир, делая огранку, должен понимать, насколько бесценен вверенный ему драгоценный камень. Поэтому движения должны быть выверенными и правильными. Один неверный шаг, и алмаз уже никогда не станет бриллиантом. Вы понимаете, о чем я?
– Да, Карл Васильевич, мне и государь говорил об особом месте Оренбурга в политике империи.
– Их Величество, дай бог им долгих лет жизни, смотрят далеко и глубоко – с пафосом изрек вице-канцлер, протягивая Перовскому курительную трубку – Киргизская орда вот уже сто лет не умиротворена. Еще Петр Алексеевич, великий император российский, замышлял установить мир в степи и через это наладить торговые сношения с азиатскими царствами и Индией. Но господу богу было угодно, чтобы сее испытание для России