Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями. Сельма Лагерлёф
он долго. На каждой ветке останавливался, чтобы отдышаться, и снова лез вверх. И чем выше он забирался, тем громче и ближе раздавался навстречу ему тревожный писк.
Наконец Нильс увидел большое дупло.
Из чёрной дыры, как из окна, высовывались четыре маленьких бельчонка.
Они вертели во все стороны острыми мордочками, толкались, налезали друг на друга, путаясь длинными голыми хвостами. И всё время, ни на минуту не умолкая, они пищали в четыре рта, на один голос.
Увидев Нильса, бельчата от удивления замолкли на секунду, а потом, как будто набравшись новых сил, запищали ещё пронзительней.
– А ну-ка, прекратите эту музыку и расскажите толком, что у вас случилось, – скомандовал Нильс.
Но в ответ ему раздался такой отчаянный писк, что у Нильса в ушах зазвенело.
– Тирле упал! Тирле пропал! Мы тоже упадём! Mы тоже пропадём! – верещали бельчата. – Мама! Мама! Иди сюда. Мы есть хотим!
Нильс даже зажал уши, чтобы не оглохнуть.
– Да не галдите вы! Пусть один говорит. Кто там у вас упал?
– Тирле упал! Тирле!
– Он влез на спину Дирле, а Пирле толкнул Дирле, и Тирле упал.
– Постойте-ка, я что-то ничего не пойму: пирле-дирле, дирле-пирле! Позовите-ка мне белку Сирле, это ваша мама, что ли?
– Ну да, это наша мама! Только её нет, она ушла, а Тирле упал. Его змея укусит, ястреб заклюёт, куница съест. Мама! Мама! Иди сюда!
– Ну, вот что, – сказал Нильс, – забирайтесь-ка поглубже в дупло, пока вас и вправду куница не съела, и сидите смирно. А я полезу вниз, поищу там вашего Мирле – или как его там зовут!
– Тирле! Тирле!
– Его зовут Тирле!
– Ну Тирле, так Тирле, – сказал Нильс и осторожно стал спускаться.
6
Нильс искал бедного Тирле недолго. Он прямо двинулся к кустам, откуда раньше слышался писк.
– Тирле! Тирле! Где ты? – кричал он, раздвигая кусты.
Из глубины кустарника в ответ ему кто-то тихонько пискнул.
– Ага, вот ты где! – сказал Нильс и смело полез вперёд, ломая по дороге сухие стебли и сучки.
В самой гуще кустарника он увидел серый комочек шерсти с реденьким, как метёлочка, хвостиком. Это был Тирле. Он сидел на тоненькой веточке, вцепившись в неё всеми четырьмя лапками, и так дрожал со страху, что ветка раскачивалась под ним, точно от сильного ветра.
Нильс выждал, пока кончик ветки наклонится к нему, и, ухватившись за него обеими руками, как на канате, подтянул Тирле к себе.
– Перебирайся ко мне на плечи, – скомандовал Нильс.
– Я боюсь! Я упаду! – пропищал Тирле.
– Да ты уже упал, больше падать некуда! Лезь скорее!
Тирле осторожно оторвал от ветки одну лапу и вцепился в плечо Нильса. Потом он вцепился в него второй лапой и наконец весь, вместе с трясущимся хвостом, перебрался на спину к Нильсу.
– Держись покрепче! И когтями не очень-то впивайся, – сказал Нильс и, сгибаясь под тяжёлой ношей, медленно побрёл в обратный путь.
– Ну и здоровенный