.
сдвиг в общественном сознании, исказило истинный смысл исторического процесса как саморазвития исторической идеи.
В пустыне познания
Осознáет ли общество, и как скоро, что от саморазвития исторической идеи никуда не спрячешься? Претендующие ныне на власть над умами деятели даже не подозревают, что религиозные мифы правдивее и грандиознее самых заманчивых социальных утопий, потому что символически выражают эту идею. Действуя слепо, она пробивает путь сквозь множество иллюзий, разрушая по пути выглядящие неприступными, а на поверку оказавшиеся воздушными замки.
Обществу необходимо прозреть, но существующее положение не внушает оптимизма. Исторический идеализм, блестяще раскрытый работами Бердяева, и в особенности Лосева, пока не стал достоянием широкой общественности, упрятан за семью печатями от сферы образования.
Мне могут возразить, что у нас не только снят запрет на труды русских философов, но и книги их переиздаются значительными тиражами. Но ведь мысли – зёрна, им необходима благодатная почва. Вместо нее (я уже упоминал) – пустыня. При достаточно щедром поливе на ней прорастает что угодно, в этом можно убедиться, обратившись к книжному рынку, где, естественно, царствует свобода, определяемая игрой спроса и предложения, а носители знания и веры приобретают все признаки товара.
Почему религиозные идеи никак не проявляют себя на государственном уровне (речь идёт, естественно, не о посещении первыми лицами торжественных богослужений)? Почему столь критично относятся демократы к альтернативе потребительской и духовной цивилизаций? Почему призыв преп. Серафима Саровского к стяжанию Духа Святаго остаётся лишь в лоне Православной Церкви, разве он не выражает архетип всей русской культуры? На все эти «почему?» (а их могло быть гораздо больше) ответ один: потому что общественное сознание остаётся крайне секуляризованным. Это обретение эпохи европейского Ренессанса, когда мера времени («секулум» – столетие) отделила в восприятии человека преходящее – мирское от вечного – божественного. Между «здесь-сейчас» и «здесь-всегда», «сейчас-везде» начала возникать непроходимая пропасть, все больше отдаляя его от причастности к всюдности и вечности. Он перестал переживать пространство и время как становление – непрерывно-сплошную текучесть. Однако это «обмирщение» имело значительные достоинства: оно сопровождалось выявлением причинно-следственных зависимостей в окружающем человека мире, стало быть, заставляло этот мир служить ему, приносить пользу. Человек не только обнаружил строгие закономерности в природе, но и связал их с собственной свободой: «Свобода – познанная необходимость». Начиналось триумфальное шествие познания…
Однако путь развития общества, фундаментом которого явился сам человеческий разум, вероятно, ясен, а конечный вывод просто-таки прекрасно