Трон черепов. Питер Бретт
этого не отрицаю, но достаточно умен, чтобы не проигрывать вырученное и не пьянствовать у всех на виду.
Он дохромал до третьего в комнате стула, сел и уставился на сыновей через проем между горбами костыльного навершия в форме верблюда.
– Что касается вашего якобы превосходства над хаффитами, то скоро мы это проверим. Вас накормят и дадут выспаться. Утром получите копье и щит, сразитесь с кем-нибудь из моих стражей-ха’шарумов. С любым. Можете выбрать сами.
Фахки фыркнул:
– Я убью его раньше, старик, чем твоя туша прохромает через комнату.
Керан отрывисто хохотнул в ответ:
– Если продержитесь пять минут, я сам отдам вам и платье, и собственное имя.
С лица Фахки слетело самодовольное выражение.
– Наставник, зачем ты служишь этому хаффиту? Ты обучал самого Избавителя. Ты мараешь свое доброе имя каждым приказом, полученным от низшего. За сколько ты продал свою честь свиноеду?
Керан подошел к Фахки и низко склонился как бы в намерении ответить шепотом. Фахки, дуралей, подался к нему.
Удар Керана сбросил его со стула. Фахки закашлялся и выплюнул на каменный пол сгусток крови и обломки зуба.
– Хами отцу, если он тебе разрешает… – начал Керан.
– До поры, – вставил Аббан.
– До поры, – согласился Керан. – Но я, как ты сам говоришь, наставник шарумов. Я обучил бессчетное количество воинов и рассматриваю их победы как собственные. Я показал солнце миллиону алагай, юнец, и не обязан ничего тебе объяснять. За каждое дерзкое слово в мой адрес я буду что-нибудь тебе ломать. – Керан улыбнулся в ответ на яростный взгляд Фахки. – Давай. Иди ко мне. Я читаю это в твоих глазах. Подойди и испытай свое мужество. У Аббана два сына. Может быть, он обойдется одним.
– Пожалуй, мне и оба ни к чему, если у них хватит глупости напасть на тебя, наставник, – сказал Аббан.
Фахки тяжело задышал, и мышцы его взбугрились, но он остался на месте.
– Зачатки мудрости, – кивнул Аббан. – Возможно, надежда еще не потеряна.
На следующий день во дворе Фахки выбрал самого мелкого и слабого, на его взгляд, ха’шарума. Костлявый очкарик не выглядел ровней Фахки, высокого и плотного, как отец.
Смотреть собрался весь клан Хамана. Во внутреннем круге Аббан разместил женщин: сестер Фахки, его кузин, тетушек и мачех. Ха’шарумы и чи’шарумы наблюдали с жадностью, как и все работники Аббана, которым дозволили прервать дела сугубо для пущего унижения юноши.
Фахки настороженно кружил, напоказ вращая копьем – грозно, хотя и бесцельно. Очкастый ха’шарум спокойно следил за ним, не утруждаясь кружением. Он был из племени Шарах и вместо копья вооружился шестом для ловли алагай – длинным и полым, заканчивающимся плетеной петлей, которую воин затягивал поворотом древка.
Сквозь толпу протиснулся торговец засахаренными орехами.
Наконец напряжение Фахки достигло предела, и он сделал выпад. Воин отбил острие и, мгновенно накинув на шею Фахки петлю, крутанул шест и использовал