Квартиранты. Александр Олегович Мендыбаев
полностью. На моей оставалось не более трех процентов. Ни одного смс, ни одного деления связи. Я обошел всю квартиру. Сотка не реагировала. Окна были распахнуты, в квартиру не врывался свежий запах дождя. Странно. Я высунулся из окна и тут же почувствовал вчерашний удушливый смрад. Еле успел отпрыгнуть назад. Сознание не потерял, но на пол присел. Соседний дом безжизненно и слепо вырисовывался за пеленой дождя. Окна без света, ни одного человека за ними. На улице тоже пусто. Мы проверили телевизоры, радио. Везде шипение, все отключено. Впрочем, нашли видеокассеты, виниловые пластинки, диски. Странно, но все работало. Можно было смотреть фильмы и слушать музыку. Допотопный компьютер тоже работал, игры запускались, но интернет был напрочь недоступен. Наспех умылись на кухне. Кема поставила чайник. В холодильнике были продукты, в полках крупа, на антресолях сухари, соления, даже спиртное. Мы позавтракали, решая, что делать. Ни к какому решению так и не пришли. Я продолбил внешние стены в нескольких местах, результат был один – я попадал в комнаты, которые не должны были быть там. Даже стена на улицу, пробитая насквозь, вела в туалет, который вообще-то был в глубине первой квартиры. И стоило отлучиться хотя бы на минуту, как отверстие исчезало. Выдолбленный бетон валялся у стен. Дырки существовали до тех пор, пока мы на них смотрели. Стоило нам закрыть глаза, уснуть уйти и все – ровная, целая стена.
Весь день лил дождь. Кема готовила обед. Мы утратили контроль над временем. По моим расчетам мы сели за стол не ранее четырех часов пополудни, Кема считала, что сейчас не позже часу. Обед был очень вкусным. Вроде бы простые макароны, отваренные с подливом из мяса и овощей, но получилось изумительно.
– Где ты так вкусно научилась готовить?
– Бабушка. Мамина мама. Ее уроки.
Мы были слишком загружены своей бедой, чтобы беседовать. Я поддерживал Кему как мог, она старалась не отчаиваться, держалась первое время. После обеда я ушел долбить отверстие в полу. Вдруг есть возможность спуститься на этаж. Кема мыла посуду, а потом прилегла отдохнуть. Я услышал громкие всхлипывания, Кема заходилась от плача.
– А если вокруг никого нет. Вдруг мы остались единственными в мире людьми? Что нам делать, Макс? Почему нас не ищут?
Я гладил ее по голове, прижимал к себе, но что я мог ответить. За окном все так же шел дождь. И не было ясно утро это или поздний вечер. Кема попросила побыть с ней. Я лег рядом и мы крепко уснули.
***
Мне сложно сказать, сколько времени все это продолжалось. Часов не было, мобильники давно сдохли. Стоило нам уснуть, как все вокруг менялось. Прежде всего – время суток и погода. Что бы ни было по утру – будь-то закат, рассвет, сумерки, снежный полумрак, жаркое, палящее солнце или свирепый ливень – целый день оно оставалось неизменным, одинаковым, постоянным. Погода никогда не менялась, пока мы бодрствовали. Но стоило нам уснуть как все снова менялось. Странным было и поведение комнат. Они словно жили своей отдельной жизнью. Там, где вчера была спальня, сегодня был зал. Коридор