Мошенник из Багдада. Григорий Кац
продавца обуви на знаменитом багдадском рынке Сук-ас-Сарай. Свою ученость и звание хакима Осман приобрел, учась в медресе и работая в юности на полях сражений, вынося из-под огня раненых и убитых. Поговаривали, что однажды ему удалось вытащить из-под пуль русских самого шахзаде, который в благодарность привел хакима во дворец.
Мои обязанности в качестве помощника хакима были не обременительные, так как сам хаким постоянно находился в отлучке, во дворце. В его отсутствие я исполнял обязанности хакима для его многочисленных клиентов, которые приходили к доктору за пилюлями. С наигранной важностью, перенятой у Османа, подражая его уверткам, я ощупывал пульс больных, осматривал языки, – и с присущим мне нахальством выписывал пилюли, которые изготавливал тут же из хины и воды, иногда добавляя в смесь немного красителя. Не знаю, как действовало мое лекарство, но клянусь Аллахом, никто из них не приходил повторно с целью взять взамен другое. Попутно мне приходилось подметать и поливать двор, следить за приготовлением пищи и прислуживать гостям хакима, который вслух расхваливал мои способности к врачеванию, а главное – похвалялся моими умениями как брадобрея и банщика. Короче, жизнь моя протекала довольно сытно, но я, как молодой и горячий скакун, не мог удовлетвориться таким положением, и с вожделением смотрел, когда из андаруна выйдет бану со своими прислужницами. Одна из них, сероглазая Айше, сразу приглянулась мне и, встретившись с ней взглядом, я понял, что смогу быть обласкан ее прелестями.
Как оказалось, Айше, была куплена моим хозяином на невольничьем рынке. Она прекрасно танцевала, искусно владела кистью и знала несколько языков. Говорят, что ее выкрали цыгане еще в детстве, обучили своим уловкам и продали, как им казалось, в шахский дворец, потому что распорядитель торгов сказал цыганам, что хаким Осман, вероятно, покупает Айше для шахского гарема. Сам же хаким Осман, любитель «клубнички», наверняка уже строил себе грандиозные планы по воцарению в своем гареме сероглазой Айше, но грозная, сварливая ханум, бану хакимовского гарема, воспротивилась этому, оставив Айше в качестве прислужницы, и строго следила, чтобы Осман не покушался на «честь» своей покупки. Молодая, горячая кровь Айше в таком разе не имела достойного выхода, поэтому ей приходилось постоянно ссориться и ругаться с другими прислужницами, иногда даже с самой бану, за что получала наказания от черной девушки, исполнявшей в гареме обязанности ферраша. Ничего этого хаким Осман не видел, так как не часто заглядывал в свой гарем, изредка удовлетворяясь только своей бану, главной распорядительницей хозяйственной жизни дома Османа.
Как-то раз, поднявшись на крышу османовского дома, я увидел там Айше без хиджаба, с распущенными косами, раскладывавшую постиранное белье. Заговорить с незнакомой девушкой – это харам, и нарушившего может ожидать жестокое наказание, поэтому я начал петь какую-то песню вполголоса, но так, чтобы девушка услышала. Услышав,