Девушка из кошмаров. Кендари Блейк
маме. Она нам все рассказала.
– Я был слишком «болен». И завтра буду таким же. И послезавтра. И, вероятно, послепослезавтра. – Высыпаю еще тертого сыра в миску и предлагаю Томасу.
Мое отношение действует Кармель на нервы. Честно говоря, мне тоже. Но таблетки приглушают боль, а вместе с ней и мозги, достаточно, чтобы не думать о том, что приключилось на «Датских металлоизделиях». Не стоит гадать, реально ли было то, что я видел.
Кармель очень хочется меня повоспитывать. Прямо вижу, как наставление вертится у нее на языке. Но она устала. И встревожена. Поэтому вместо нотации она тянется за попкорном и говорит, что заберет мою домашку на ближайшие несколько дней.
– Спасибо, – говорю. – Не исключено, что я буду в ауте и часть следующей недели.
– Но это же последняя неделя занятий, – говорит Томас.
– Именно. Что они мне сделают? Исключат за неуспеваемость? Многовато мороки. Они точно так же хотят дотянуть до лета, как и мы.
Они переглядываются, словно решили, что я безнадежен, и Кармель встает:
– Ты собираешься рассказать, что произошло? Почему ты не стал ждать, как мы решили?
Мне нечего ответить. Это был импульс. Даже больше чем импульс, но им мой поступок наверняка кажется эгоистичным и глупым. Словно я не утерпел. Как бы то ни было, дело сделано. Когда я схватился с этим призраком, все произошло как в предыдущий раз, на сеновале. Появилась Анна, и я видел ее страдания. Я смотрел, как она горела.
– Я вам все расскажу, – говорю. – Но позже. Когда обезболивающих станет поменьше. – Улыбаюсь и встряхиваю оранжевую бутылку. – Хотите зависнуть и позырить кино?
Томас пожимает плечами и плюхается рядом, без раздумий запуская пятерню в попкорн с сыром. Кармель требуется лишняя минута и пара вздохов, но в итоге она снова роняет свою сумку и усаживается в кресло-качалку.
При всем их ужасе перед перспективой пропустить один из последних учебных дней, любопытство взяло верх, и на следующий день они заявились около половины двенадцатого, ровно перед началом обеденной перемены. Я-то думал, что готов, но мне все равно требуется несколько попыток, чтобы изложить дело по порядку, чтобы рассказать им все. Один раз я уже все это сказал, маме, перед тем как она отправилась по магазинам и развозить заказы по городу. Когда я закончил, она смотрела на меня так, словно хотела услышать извинения. Типа «Мам, прости, что едва не убился. Опять». Но мне так и не удалось выдавить из себя нужные слова. Просто это не казалось важным. Поэтому она просто сказала, что мне следовало дождаться ответа от Гидеона, и уехала, не глядя мне в глаза. Теперь у Кармель такое же лицо.
Ухитряюсь прохрипеть:
– Простите, что не дождался вас, ребята. Я и не знал, что собираюсь это сделать. Я это не планировал.
– У тебя ушло четыре часа на дорогу туда. Ты что, все это время был в трансе?
– Мы не могли бы сосредоточиться? – встревает Томас. Он просит об этом аккуратно, с обезоруживающей улыбкой. – Что сделано, то сделано. Кас жив. Несколько