Что скрывают красные маки. Виктория Платова
href="#n11" type="note">[11]
В горле Фабриса как будто перекатываются стеклянные шарики, интересно, подарит он мне ручку или нет?
– Оса – не злой.
Слышит ли это Оса, который находится тут же, в комнате? Может, и нет, он развалился на диване в дальнем углу и не отрывает взгляда от экрана телевизора. Я не вижу, что происходит на экране, но наверняка что-то страшно интересное. И опасное. Во всяком случае, то и дело доносятся выстрелы, крики и ржание лошадей.
– Тре бьен. Отлично. Я – друг Осы.
– А я думал, вы – друг Шварца.
– Кого? – Фабрис несказанно удивлен.
– Арнольда Шварценеггера, – терпеливо поясняю я. – Оса сказал, что вы его друг.
Гипотетический приятель Шварца с готовностью смеется, а потом подмигивает мне:
– Ну… Оса немного преувеличил. А тебе нравится Шварценеггер? У меня есть фильмы. Можем посмотреть, если хочешь.
Стеклянные шарики в горле Фабриса все перекатываются и перекатываются. Из-за них словам трудно выбраться наружу, а может, он просто тщательно подбирает их. Иностранец, что с него возьмешь — так думаю я. А еще я думаю об этом его «если хочешь». Обычно так говорит мама: мы сделаем то-то и то-то, если ты хочешь. Но Фабрис – не мама, я вижу его первый раз в жизни.
Странно.
Я пожимаю плечами:
– Не знаю.
– Говорил ведь, что он дурак.
Это Оса, погруженный в просмотр фильма не так глубоко, как мне казалось.
– Сам ты дурак. Кыждыл. Магюлиз!
До сих пор я не произносил этих слов – и не потому, что они находятся под запретом (хотя они находятся под запретом). Ничего не значащие для мальчика девяти лет, но обращенные к кому-то, они могут вывести человека из себя. Уничтожить его. Или отправить уничтожать других. Словом можно убить, – иногда говорит мне мама. Я не совсем уверен, что это – именно те слова, но, просвистев над головой Осы, они заставляют его вскочить на ноги и двинуться ко мне со сжатыми кулаками.
– Что ты сказал?
– Что слышал. – Присутствие Фабриса добавляет мне уверенности. Несмотря на то что он отрекомендовался другом Осы, я чувствую, что он – на моей стороне. И это чувство наполняет меня едва ли не восторгом.
Странно.
– Нет, – спокойно говорит Фабрис. – Здесь никто не ссорится. Здесь все любят друг друга. Согласны?
– У-у, сс-сука! – Так и не донеся кулак до моего лица, Оса возвращается к телевизору.
Вот и все. Вытащить осиное жало намного проще, чем мне казалось.
Но я тут же забываю об этом. И забываю об Осе.
Фабрис – археолог. Знаю ли я, кто такие археологи? В общих чертах. Они – нечто совсем противоположное тем, кто смотрит на звезды. Археологи обычно смотрят себе под ноги. Терпеливо снимают землю, пласт за пластом. Одежка за одежкой.
Одежка за одежкой – именно так говорит Фабрис. Это называется культурный слой. Наверное, меня увлекают звезды? – делает предположение он.
– Ну-у… Не все.
– Есть те, которые ты любишь больше остальных?
Большое Магелланово Облако.