Инфанта (Анна Ягеллонка). Юзеф Крашевский
заинтересованно слушал.
– Но для обороны от турок и москаля, – сказал он, – сила императора очень бы нам пригодилась…
– До сих пор мы без неё обходились, – ответил Белинский.
– Кто же ещё сватался к короне? – спустя мгновение, начал Немечковский.
– Говорят о французе, – сказал Белинский, – а тот будто бы имеет не меньшую силу, чем император, и не грозный. Прусский родственный князь тоже рад быть выбранным. Литва хотела бы царя, но, по-видимому, раздумает… Имеются такие, что о младшем сыне короля шведского, рождённому от нашей принцессы, намекают…
Кто может отгадать будущее, однако же король живёт…
– Но ему жизнь не обещают? – спросил Немечковский.
– Очень плохо, – начал ротмистр. – Несчастный господин из-за бабы попал и в болезнь, и в такое состояние, что ему жизть не хочется. Сегодня или завтра завещание велит писать и запечатать.
Белинский опёрся на руки и вытер слезу.
– В завещании он мог бы выразить желание о приемнике? – вставил Немечковский.
– Не знаю, сдалось ли бы это на что, – продолжал дальше Белинский, – и меньше, чем кому-нибудь, императору, потому что из-за принцессы предубеждение к нему имеет. Повторяет, что умирает без наследника, когда ему вовремя развестись с женой не дали.
Немечковский внимательно слушал, не отвечал ничего и разговор казался исчерпанным, когда стоявший перед Белинским снова спросил:
– Не слышали вы тут что-нибудь о Гастальди?
Ротмистр пожал плечами.
– Каком? Том, что воспитывался на нашем дворе?
– Думаю, что именно он и есть, так как второго такого не знаю, – сказал пан Сигизмунд. – Нет его здесь?
– Ничего не знаю о нём.
Снова какое-то время разговор не шёл. Немечковский присел на тарчане.
– Всё я тут, – сказал он, – у вас иначе нахожу, нежели ожидал. Говорили в Вене, что император имеет могущественных сторонников в Польше и почти уверен в выборе. Тут же, кого спрошу, о ком намекну, слушать о нём не хочет. Я считал, что вам на что пригожусь, так как сжился со многими придворными, господами и рыцарством.
– Но всё это слишком преждевременно, – прервал Белинский. – Король жив, Бог может дать, что выкарабкается.
Таким образом прерываемый разговор продолжался ещё какое-то время, когда ротмистр спросил Немечковского, долго ли он думал здесь находиться и какая была настоящая цель путешествия, ежели тут не думал осесть.
– Сам не знаю, – проговорил Немечковский, – родня у меня далеко, которая меня не знает и я её тоже. Я хотел рассмотреться на родине на случай, если бы император имел тут какую-нибудь надежду.
– И выбрался в плохую годину, – прибавил Белинский, – когда эпидемия уже в Варшаву заглядывает и по стране распространяется. В любую минуту мы с королём отсюда выдвигаемся.
– Куда?
– Не знаю, к Литве, наверное, – говорил Белинский.
– А принцесса? – изучал Немечковский.
– Её также отправят, но,