Кровавый гимн. Энн Райс
если последние описания, данные нам мистиками, соответствуют действительности и Царство Небесное, где мы окажемся, после того как войдем в Свет, полностью соответствует нашим представлениям, Хуан Диего, чье мировоззрение основывалось на аргументах и решениях римской курии, возможно, бродит там в своем сотканном из волокон кактуса пончо и собирает розы. Интересно, есть у него какая-нибудь обувь или он бродит босиком?
Ему предопределено одинокое существование? Конечно нет. Такое может прийти в голову только атеисту. В моем представлении таинственное Царство Небесное – это удивительный фейерверк чудес.
Но давайте спустимся к подножию Синая. Хуан Диего в своем вечно цветущем саду может при желании водить компанию с дюжинами других святых, которые не спускаются на Землю, в том числе с родителями Девы Марии Иоакимом и Анной, а также с моей личной знакомой – святой Вероникой.
Впрочем, более вероятно, что Хуана Диего осаждают своими бесконечными петициями богомольцы. Голоса «коренных жителей» его земли, а также наследников их колонизаторов связывают его со страданиями и болью планеты, которую он покинул.
О чем я?
Все просто. Существовал Хуан Диего на самом деле или нет, он, скорее всего, с головой погружен в работу: продирается через астральные наслоения своей человеческой души, внимательно выслушивает верующих и передает их просьбы Всевышнему. Наверняка так. Значение святого Хуана неоценимо. И нет никаких сомнений в том, что Дева Мария Гваделупская благосклонно взирает на все новые потоки туристов и паломников, посещающих Мехико.
А Папа вернулся в Ватикан. За свою жизнь он канонизировал четыреста шестьдесят три святых.
Хотел бы я быть одним из них. Может, именно поэтому я и написал эту главу. Я завидую Хуану Диего…
Но я не святой. Вам потребовалось не более пяти минут, чтобы убедиться в этом, так что не жалуйтесь. Я просто не могу справиться с желанием быть официально канонизированным.
Увы. Alors. Mais. Eh bien. Переходим к восьмой главе.
Глава 8
Итак, никто не может обвинить меня в том, что за свое двухсотлетнее существование я обрел соответствующую возрасту мудрость. Мне известен только один способ продвижения вперед.
Клем высадил нас напротив отеля – нового, довольно-таки роскошного и очень дорогого, стоявшего, можно сказать, в самом центре города. Его официальным адресом была Кэнал-стрит (запущенная улица, своего рода граница, разделявшая Новый Орлеан), а главный вход был расположен со стороны Французского квартала (того маленького мира, которому я отдаю предпочтение).
Мона пребывала в таком трансе, что нам с Квинном пришлось подхватить ее с двух сторон и тащить до лифта. Естественно, в вестибюле не было ни одного человека, который бы не обратил на нас внимание, – и не потому, что мы были бессмертными кровопийцами, намеревавшимися уничтожить парочку себе подобных на пятнадцатом этаже, а потому, что мы выглядели невероятно эффектно, особенно Мона – в украшенной перьями блестящей накидке и в туфлях