Актер от чистого сердца. Как раскрыть в себе сценический талант. Майкл Говард
и Бродвея, теперь на его месте находится знаменитый Zabar’s.
Вот что я помню хорошо, так это то, что в пьесе участвовал парень на год или два старше, и играл он лучше меня. Я выяснил, что он учится в New Theatre League School, и тоже задумался о поступлении туда. К тому же учиться в средней школе Девитта Клинтона и каждый день тратить на дорогу по два часа становилось все сложнее. Я начал прогуливать уроки, да так часто, что с трудом ее окончил. Каждое утро я ехал в школу на метро. Входил в здание. Разворачивался и снова шел к метро. Садился на первый же поезд до центра и отправлялся на Таймс-сквер или в кино (и, каюсь, на бурлеск[3]) на 42-й улице. Платил четвертак и до трех смотрел фильмы, а там уже можно было ехать домой. Мне было всего тринадцать, но никто меня не останавливал, не приставал с расспросами. Фильм «Красавчик Жест» я видел по меньшей мере раз семь. В театрах бурлеска таращился на обнаженных женщин, но дома разучивал диалоги гремевших тогда комиков. Все это (плюс мамина библиотечка) и было моей настоящей школой.
В шестнадцать я тоже поступил в New Theatre League School и учился с самим Джоном О’Шонесси, актером и замечательным режиссером. От него я впервые услышал о Станиславском и прочел «Жизнь в искусстве». Большинство студентов было старше меня, все преподаватели работали в театрах. С нами же училась Тоби Коул, которая впоследствии прославилась как редактор и историк театра и автор книги «Актеры о театре» (Actors on Acting); здесь преподавали драматург Бен Ирвин и режиссер Лем Уорд.
Спустя год Лем пригласил меня на роль в моем первом настоящем спектакле – и с первым настоящим жалованьем! То была антивоенная антифашистская пьеса под названием «Время Ч» (Zero Hour), в которой я играл юношу, желавшего отправиться в Канаду, чтобы вступить в канадские ВВС и воевать с нацистами. Спектакль поставили на Лафайет-стрит, 430 в маленьком театре-студии, принадлежащем Хелен Тамарис, знаменитой американской танцовщице и хореографу. Пацифистский спектакль закрылся на следующий день после того, как Гитлер напал на Советский Союз 22 июня 1941 г.
В это же время мама, понимавшая, насколько важен для меня театр, пришла к тому же выводу, что и все родители: начинающему актеру нужна «настоящая» профессия, запасной аэродром. А для этого нужно было окончить школу. Желая помочь мне, мама поднаскребла денег и отправила меня к психотерапевту. Я много месяцев ходил к нему дважды в неделю и в результате услышал: «Ты прав. Ты – прирожденный актер, и диплом тебе не понадобится. И не надо его получать для кого-то. Получи его, чтобы доказать самому себе, что тебе это по силам. Потом съезжай от матери, найди работу, держись друзей».
Мама такого подвоха не ожидала. Она напечатала психотерапевту убористое гневное письмо на двух страницах, обвиняя честного человека в страшном вероломстве. Но я действительно окончил школу и тем же летом съехал. Утром того дня, когда я покидал дом, прежде чем уйти на работу, всхлипывающая мама горячо обняла меня и что-то вложила в руку. Я-то думал, что деньги. Поблагодарил ее, закрыл за собой дверь и разжал ладонь. Там
С 1935 г. в штате Нью-Йорк бурлеск был запрещен.