Сущность зла. Лука Д'Андреа
название: «В чреве Бестии». Весьма подходящее, хоть и сомнительного вкуса. Я дал свое благословение, проводил его до дверей и сказал «прощай».
Майк это воспринял как шутку, но я говорил от души. Бэтмен и Робин[19] встретились в последний раз. Я попал в дьявольский капкан и видел для себя только два выхода. Взорваться и разлететься на куски или прыгнуть с какой-нибудь скалы. Взорваться – значит причинить зло Аннелизе или Кларе. Об этом и думать нечего. Мне, чертову дураку, замкнутому в своем израненном эго, вторая возможность казалась менее болезненной. Я даже начал воображать себе, где, как и когда это произойдет.
Так что прощай, компаньон. Прощайте все.
Потом, в середине октября, ко мне пришла Клара.
Погрузившись в кресло, я созерцал бесконечность с бокалом воды, которая успела стать теплой, в правой руке и пустой сигаретной пачкой в левой. И тут Клара уселась ко мне на колени, прижимая книжку к груди: она всегда так делала, если хотела, чтобы я ей почитал.
Я поймал в фокус ее личико с некоторым трудом.
– Привет, малышка.
– Привет, четыре буквы.
То была любимая игра Клары, игра в числа и буквы.
Я с усилием улыбнулся и спросил:
– Ударение на первом слоге?
– Ударение на первом слоге.
– П-а-п-а, – произнес я, до сих пор удивляясь, что меня называют так. – Что это за книга?
– Двенадцать букв.
– Энциклопедия?
Клара замотала головой, и ее волосики взметнулись светлым облачком. Я вдохнул запах ее шампуня, и что-то шевельнулось в груди.
Намек на тепло.
Как еле видный сквозь вьюгу далекий огонь.
– Неверно, – решительно проговорила Клара.
– Уверена, что это не энциклопедия?
– Это пу-те-во-ди-тель.
Я посчитал по пальцам. Двенадцать букв. Все по-честному.
Мне удалось улыбнуться почти без труда.
Клара поднесла пальчик к губам – жест, который она унаследовала от матери.
– На градуснике семнадцать градусов. Семнадцать градусов в такое время – это не холодно, правда, четыре буквы, ударение на первом слоге?
– Нет, не холодно.
– Мама говорит, что у тебя болит в голове. Внутри головы, – уточнила она. – Поэтому ты все время грустный. А ноги у тебя ходят?
Вот вам и все, в самом деле. У папы болит внутри головы, поэтому он грустный.
Я стал подбрасывать ее на коленях. Скоро такая забава прискучит ей, а через несколько лет будет смущать. Время летит, дочка растет, а я теряю дни, глядя, как опадает листва.
– Не четыре буквы, а пять.
Клара наморщила лоб и стала сосредоточенно считать по пальцам.
– «Малышка» – семь букв.
– «Дочка» – пять. Очко в мою пользу, дочка.
Клара поглядела на меня искоса (терпеть не могла проигрывать), потом открыла путеводитель, который держала в руках. Я заметил, что она положила в книгу